— Ваши имплантанты повредили бы мне зрительный нерв?
— Скорее всего. Сканирование мозга выявило существенные различия между нейронными системами драков и людей на химическом, электронном и структурном уровнях. Наш метод может не только оказаться бесполезным для вас, но и так навредить вашим зрительным центрам, что восстановить их впоследствии будет уже невозможно. Под угрозой может оказаться сама ваша жизнь. Поэтому сейчас мы ничего не планируем; я просто держу вас в курсе дела.
Настало время сменить тему.
— Пур Сонаан, в истории, которую мне рассказывал Венча Эбан, прозвучали слова «мадах» и «маведах».
— И что же?
— «Маведах» и «вемадах» значит «относящееся к мадаху». Есть ли какая-то смысловая нагрузка в местонахождении предлога — перед словом и посередине?
— Это просто современное и старое употребление. Венча рассказывал вам «Нувида», а надо бы начать раньше, с «Кода Синда» — с мифа
об Аакве. Беритесь прямиком за Талман.
— Как же мне это сделать? — с улыбкой спросила Джоанн.
— У меня есть плейер. Обещаете включать его тихо, если я вам его принесу? Остальных пациентов ни в коем случае нельзя тревожить.
— Конечно! Я совсем тихонько!
«…И сказано было, что сотворил Ааква в мире особых созданий с желтой кожей и трехпалыми руками и ногами. И сказано было, что сделал он эти создания одинаковыми, чтобы каждое могло приносить следующего, себе подобного. И сказано было, что создал он их прямоходящими, мыслящими, говорящими, дабы славили они Прародителя Всего.
Мир сей именовался Синдие.
И сказано было, что сотворил сей мир Ааква, Бог Дневного Света…»
Джоанн с первого раза поняла, что Талман начинается с древнейших письменных источников, известных расе драков. Миф об Аакве и Предание об Ухе предшествовали системе отсчета лет на планете пра-драков; отсчет этот начинался с рождения Шизумаата — одиннадцать тысяч восемьсот семьдесят два года назад, причем в летосчислении Синдие. На вопрос Джоанн Мицак ответил, что Шизумаат родился в 9679 году до нашей эры по земному летосчислению.
Миф представлял собой Книгу Бытия гермафродитов. В нем описывались зарождение расы и причины, по которым Ааква создал ее. Кроме того, он твердо вверял жречеству контроль над всем происходящим.
«…И первый главный жрец звался Рада.
Рада разослал жрецов по всему Синдие изучать знаки и видения. Собрали слуги это знание и передали его Раде.
Двенадцать дней и двенадцать ночей изучал главный жрец знаки и видения, отделяя истинное от ложного, племенные выдумки от подлинных Законов Ааквы.
А на тринадцатый день заговорил Рада со жрецами о том, что познал…»
«И приказал Рада жрецам разойтись по Синдие и учить Законам. И пообещал Рада, что, пока на Синдие будут слушаться жрецов Ааквы и следовать законам Бога Дневного Света, там пребудут мир и достаток.
Синдие слушала жрецов, познавала Законы и следовала им. Жрецы принимали пожертвования Аакве…»
Древняя политическая структура — теократическая деспотия. Плата за препровождение в рай. Смущала лишь грамматическая форма, присущая «Мифу об Аакве»: «И сказано было, что сотворил мир Ааква…», «Сказано было, что назвал Ааква детей своих «Синдие»…»
Это излагалось не как факт, а как теологический постулат, просто отмечающий отправной пункт. Джоанн продолжала слушать. В Мифе оказалось много отдельных историй: о Суммате, о Даулте-неверующем, о проклятии войны, ниспосланном Ааквой на Синдие, о разделении Ааквой Синдие на четыре главных племени.
Она размышляла об универсальности некоторых объяснений, идей, упований. Взяв плейер, она вставала с койки и расхаживала по палате, внимая «Кода Овида», «Преданию об Ухе».
Начиналось оно с разъяснений табу, предохранявших четыре племени от войн, а продолжалось рассказом о событиях в местности под названием Мадах…
Почти двенадцать тысяч лет тому назад, еще до того, как мир Синдие был осознан как таковой, в гористой пустыне существовал Мадах — край засухи и голода.
Племя из Мадаха, маведах, было вынуждено пожирать собственных мертвецов…
До нее донеслись шаги Вунзелеха, и она выключила плейер.
— Прошу вас, Джоанн Никол, не выключайте. Рассказывает Хига Тиданола. Прилягте, я наложу мазь, и мы послушаем вместе.
Она сняла халат и присела на койку. Рассказ продолжался.
«Грелся у огня один из низших жрецов Ааквы, некий Ухе. В ту ночь Ухе сидел и смотрел, как умирает от голода его единственный ребенок, Леуно.