— Я не знаю, — сказали они наконец.
— Я ведь только привез тебя и ни во что не совался, — прохныкало деревце. — Думал, ты сумеешь помочь Кэйлу. Мне нет дела до планов Илфорда. Я и терпел-то все ради Кэйла. А тебе, наверное, на него плевать. Ты ведь его даже не помнишь, он тебе никто…
— Кое-что помню. Да и кассету смотрел…
— Кассета — фигня, — буркнуло деревце. — А я помню прошлое! Когда Кэйл был настоящим.
— Но он и сейчас здесь, — сказали часы. — В твоем холодильнике.
— Кэйл был сильным. Когда все переменилось… когда Илфорд все переменил, Кэйл выжил. Ваял всякую виртуальную муру, потому и выжил. Спрятался в компьютере. Вот откуда взялась вся эта белиберда, строительство миров… А потом Илфорд сломал компьютер.
— А наркотик откуда?
Деревце замялось.
— Это, наверное, из моих желаний, — смущенно проговорило оно. — Иногда и у меня получается…
Компьютеры и наркотики. Часы вспомнили первые сны Хаоса на ав
тостраде, когда он вышел из радиуса действия Келлога. Дом у озера. Его желания тоже находили лазейки.
— И теперь Кэйл прячется здесь, — сказали часы. — В твоем холодильнике.
— В холодильнике… Илфорд не додумался отобрать. И часто оставлял меня надолго одного. Наверное, потому что я такой безобидный придурок.
— Но Кэйл и в Илфорде.
— Это не Кэйл! — рассердилось деревце. — Только часть Кэйла. Илфорд ее украл.
— А Гвен?
— Гвен была слабее, чем Кэйл.
Часы подумали и решили, что о Гвен и Кэйле знают уже достаточно.
— А со мной что было? — спросили они. — Как я очутился в Вайоминге?
— Когда начались перемены, ты был здесь. Помнишь?
Часы, пытаясь отрицательно покачать головой, чуть не вытряхнули застывший маятник.
— Нет, — произнесли они.
— Илфорд хотел, чтобы ты работал вместе с ним. Из-за тебя постоянно цапался с Кэйлом. Потом вы с Гвен собрались уезжать, вот тут-то все и случилось. — Деревце снова заплакало. — Даже Кэйл не помнит. Только я.
— Ты хочешь сказать, это Илфорд все изменил?
Деревце утвердительно всхлипнуло.
— И как же я вырвался?
— Тебе такое приснилось… У нас у всех крыша съехала, — пискляво ответило деревце. — Когда очухались, ты уже исчез. Должно быть, в Вайоминг смылся, лепить в пустыне свои шизанутые мирки.
«Похоже на правду», — решили часы. Эверетт бежал, пока не добрался до Малой Америки, а там встретил того, кто мог развеять его сны. Келлога.
И Келлог довершил начатое Илфордом. Постарался, чтобы Эверетт забыл прошлое.
— А ты всегда оставался, — сказали часы. — Ни разу не сбежал.
— Да, — подтвердило деревце.
— Ты предан Кэйлу.
— Я надеялся, что Кэйл вернется, когда Илфорд получит все, чего хочет. А после думал, ты сумеешь его вернуть.
— Увы.
— Почему?
— Не могу, и все. Даже если б мог, как бы это выглядело? В точности, как Кэйл возвращал Гвен.
— Ну, раз не хочешь помочь, проваливай, — смирилось с поражением деревце. И добавило: — Если сумеешь.
Часы посмотрели на Илфорда, замершего на одной ноге, на окно, за которым застыли капли дождя. По-прежнему трудно было поверить, что за пределами этой комнаты — мир. Что вещи вокруг — не просто вещи. Что Илфорд — не просто Илфорд.
Часы возненавидели Илфорда. И эту комнату, сотворенную им, и свое нынешнее обличье. Возненавидели так люто, что им приснился сон наяву. Им приснилось пробуждение.
И раздался грохот…
ГЛАВА 20
Это было похоже на взрыв. Гостиная провалилась в подвал. Эверетт, Фолт и Илфорд дождем посыпались в комнату Кэйла — вместе со стульями, лампами, буфетами, картинами, растениями и стеклянным кофейным столиком, который вдребезги разлетелся посреди комнаты, ударившись о старенькую кушетку. Бонсай превратились в груду земли, черепков и корней, сверху упал Фолт. Золотые часы грянулись о бетон подле головы Эверетта и развалились, щелкнув напоследок, словно хотели доложить, что связь времен восстановлена, и они с честью погибают на боевом посту. Илфорд, не выпуская из руки стакан скотча, обрушился на старенький холодильник и съехал на пол. Осколок стакана вспорол ему ладонь. Потекла кровь. С рубашки капало виски.
Эверетт посмотрел вверх, в гостиную. Пол исчез, обиталище Илфорда соединилось с логовом Фолта. Стены были ободраны подчистую, неведомая катастрофическая сила увлекла вниз все без остатка. Даже мраморная каминная доска валялась, расколотая, перед дверью. Картину Илфорда — величавый залив, устланный туманом, — проткнула, точно кол, лампа Фолта.