Свентур внутренне поежилась. Это был не самый лучший дипломатический ход со стороны мромрозия. Слишком неприкрытая угроза, слишком жесткий ультиматум.
Управляющий нервно теребил свое ожерелье — у лонтанских мужчин была мода носить на шее дорогие украшения.
— При данных обстоятельствах я готов оказать вам гостеприимство, — ответил он. — В противном случае со мной поступят как с врагом, не так ли?
— Ну что вы! — воскликнула Лой-Рей, спеша на помощь Свентур.
— Разве мы можем помыслить о том, что вы враг! Вы наш естественный союзник.
— Ладно, ладно, — вздохнул Фоскар. — Только вы не слишком уж злоупотребляйте моим гостеприимством…
Свентур сделала жест бойцам — рассыпаться по зданию и обследовать все холлы.
Анцелотт и Годлендо двинулись налево, Борисов и Мондрагон — направо.
— Остальные гости не будут в восторге от вашего появления, — предупредил Фоскар. — Обслуживающий персонал тоже.
— Зато когда все кончится, Фоскар, — возразила Свентур, — у вас отбоя не будет от постояльцев. Шутка ли — заведение с таким легендарным прошлым!
— Но сначала, — насмешливо фыркнул Фоскар, — надо пережить «легендарное настоящее». Радостная перспективка!
— Ладно, — оборвала его Леатрис, которой надоела дипломатия. — Нам надо подключиться к вашей энергетической сети. Покажите, как это сделать.
Такой поворот обидел управляющего пуще прежнего. Надменно вскинув голову, он повернулся и бросил ей через плечо:
— Идите за мной.
Оба мромрозия последовали за Свентур и Фоскаром. Через минуту они оказались в куда менее роскошной части здания — служебных помещениях.
Спускаясь по лестнице в подвал, Фоскар ворчал:
— Я ничего против вас не имею… Но если что-либо случится с вашей… делегацией, то я заранее умываю руки. Вы же понимаете, что я не волшебник и безопасность вашей конференции обеспечить не могу, — при этом он сердито поглядывал на мромрозиев. — Ну вот, пришли, — произнес он, останавливаясь перед массивной раздвижной дверью. — Здесь наш генератор и все прочее. Одна просьба: не отнимайте всю энергию. Оставьте хоть что-то для поддержания нормальной жизни в отеле.
— Обещать не можем, но постараемся, — отозвалась Свентур.
Фоскар быстро объяснил, где и что расположено.
Мромрозии слушали, то и дело меняя окрас шерсти.
Фоскар осекся на полуслове и сказал:
— Меня нервируют эти забавы с цветом. Вы иначе не можете?
— Не можем, — хором ответили мромрозии.
Один из них добавил:
— Мы знаем, что люди теряются в догадках, пытаясь распознать наше настроение в зависимости от цвета; и даже книги пишут на эту тему. Нас это только забавляет.
Фоскара эти загадки окончательно взбесили. Он сердито передернул плечами и молча пошел прочь: дескать, разбирайтесь дальше сами!
Когда он ушел, Свентур нашла нужные розетки, достала микропередатчик для лазерограмм и обратилась к мромрозиям:
— Ну, кто первый?
— Давайте мы отправим свой доклад первыми, чтобы вас не заподозрили в самоуправстве, — сказал один из них, на сей раз бежевый.
— Пусть имеется доказательство, что вы с самого начала действовали с нашего одобрения и под нашим контролем, — прибавил второй, в данный момент голубоватый.
Он сел на пол, взял микропередатчик в лапы и стал шустро набирать нужный код сразу четырьмя лапами, на каждой из которых было по три пальца.
Пока мромрозии обсуждали и передавали сообщение в Суд Справедливости для Новых Планет, Свентур активировала свой мозговой имплант и передала собственный доклад в штаб-квартиру Суда Справедливости. Она старалась не думать о том, как отреагирует командующий флотом Гризмай на то, что она обратилась к Совету Двенадцати Космических Рас напрямую, минуя непосредственного начальника. Возможно, на своей карьере придется поставить крест. В момент выкинут из Младших Блюстителей и не посчитаются с прежними заслугами…
Отбросив невеселые мысли, Леатрис передала свое сообщение на множество планет и космических кораблей.
— Ну, и как долго прикажете ждать? — не без сарказма осведомился Фоскар. — Ваши друзья не торопятся отозваться.
Он накормил бойцов отряда, дал им отдохнуть в роскошных номерах и теперь наблюдал, как вахтенные торчат у окон и оглядывают местность. То вниз посмотрят — есть ли движение в долине, то вверх возведут глаза — нет ли сигналов с неба.