Его изумрудный глаз по-доброму смотрел на офицера. Было трудно найти объяснение, почему взгляд мромрозия прочитывался как несомненно добрый. Ведь у этого существа отсутствует лицо — в человеческом понимании этого слова.
— Да, мы скоро отчаливаем, — сказал Апанали. — Потребуется еще немного времени на сборы.
— Хорошо быть всегда наготове, — заявил мромрозий. Его шерсть приобрела хромово-желтый оттенок.
Это выражало какую-то внутреннюю эмоцию.
Офицерам раздавали памятку о том, что значат разнообразные перемены в цвете шерсти этих существ, но Апанали этой грамоты не освоил.
Что должна обозначать загадочная реплика «хорошо быть всегда наготове» в сочетании с посветлением шерсти?
Из осторожности капитан никак не отозвался на слова мромрозия.
Тогда тот прибавил:
— Однако всегда следует помнить о существовании сюрпризов — иногда приятных, а иногда совсем наоборот.
Окончательно поставив Апанали в тупик, мромрозий чинно заковылял к «Икемоосу».
«Ага, значит, это все-таки мой мромрозий, — удовлетворенно подумал Апанали. — Я все-таки угадал. Хотя о чем он толковал, убей, не пойму».
Тем временем его сержант-бантер подготовил сводку погрузочной работы по всем шести кораблям и протянул Апанали уже готовую распечатку.
Командир «Икемооса» начал просматривать список, но тут краем глаза заметил рядом Тару Гайху, старшую связистку с «Ямапункта» — о том, что она с флагманского корабля, говорили зелено-пурпурные нашивки на груди.
— Доброе утро, — приветливо сказала она Апанали.
Ходили слухи, что Тара не самых строгих правил, и многие Младшие Блюстители могли похвастаться быстрой победой над ней.
Однако Апанали, глядя на эту серьезную молодую женщину, всякий раз думал, что ее имя треплют зря. Вот и сейчас она смотрела на него, статного красавца, без тени кокетства. А с другой стороны, она без приглашения остановилась рядом с ним и, судя по всему, идти дальше не намеревалась.
— Доброе утро, — ответил Апанали. — А где остальные?
— Завтракают наспех и плещут холодной водой в физиономии, чтобы побыстрее проснуться, — констатировала она монотонно. Потом скосила глаза на «Ямапункт» и спросила, иронически скривив губы: — Их сиятельство уже прибыл на борт?
— Если вы имеете в виду командира звена Фейрборна, то еще нет, — сухо сказал Апанали, в корне пресекая всякую фамильярность. Осторожность сейчас не помешает. Насчет убийства главного каптенармуса он этой горячей штучке не скажет ни слова. — Из командиров, кажется, еще никого нет.
— Послушайте, капитан, не прикидывайтесь мальчиком — я против вас ничего не имею, — внезапно окрысилась Тара Гайху. — Но есть у нас командиры кораблей с заячьей душой, которые собственной тени боятся. Такие посылают нас в самое пекло, на верную и бессмысленную гибель. Вы, думаю, и сами понимаете, какая операция нам предстоит. Что вы хотите? Чтобы я сияла улыбкой и танцевала от радости?
Апанали был ошарашен подобным наскоком. Кажется, он ничем не спровоцировал ее. Но в гневе Гайху очень похорошела. Кто любит коренастых брюнеток с маленькими грудями — для такого она очень даже ничего. Военная форма сидит на ней отлично, осанка правильная, да и держится эта старшая связистка с чувством собственного достоинства.
Однако Апанали язык распускать не желал и поэтому ответил сдержанно:
— Командир здесь — Фейрборн. И все мы, Младшие Блюстители, связаны присягой на верность.
— Вот-вот, — угрюмо подхватила Гара Гайху. — Всем распоряжается Фейрборн! Просто замечательно!
Она решительно зашагала прочь, к своему кораблю. Уже сунув свою персональную карточку в прорезь на пропускных воротах, она обернулась и бросила Апанали, который все еще смотрел в ее сторону:
— Надеюсь, мы с вами выпьем по рюмочке, когда вся эта пакость останется позади.
Он удивленно округлил глаза. Довольно внезапное завершение столь острого разговора.
Гайху рассмеялась, видя его растерянность, махнула рукой и скрылась в корабле.
Рядом с Апанали появилось новое лицо. Начальник протокольной службы Ярез гоз-Мекур с «Райвальда». Он был родом с Эрба-Буэны, оставил родину пятнадцать лет назад и с тех пор не выказывал желания вернуться туда, хотя и называл планету раем.
К физиономии Ярез гоз-Мекура словно приклеилось выражение перманентной подозрительности.
А впрочем, это выражение было характерно едва ли не для всех начальников протокольной службы. Говорят, все они совмещают дипломатическую работу со шпионской.