— А что — маг третьего уровня — это такая большая фигура?
Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками:
— Сдаюсь. Наверное, ты права. Но я выложил тебе все. Других вариантов не вижу, не знаю, не предполагаю.
— Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаясь в одиночестве?
— Вступая в Дозор, я знал, что теряю часть свободы.
— Часть, — Светлана фыркнула. — Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее… Значит, ночь проводим вместе?
Я кивнул:
— Да. Но — не здесь. Мне лучше все время быть на людях.
— А спать?
— Не спать несколько ночей — ерунда, — я пожал плечами. — Тело Ольги тренировано не хуже моего, а может, и лучше: женщины выносливее мужиков.
— Но я-то эту технику еще не проходила. Когда спать мне?
— Днем. На занятиях.
Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы ей отказать в помощи — даже случайному человеку, а я все-таки случайным не был.
— Пойдем в «Магараджу»? — предложил я. — Индийский ресторан, очень приличный.
— Он работает до утра?
— Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.
Светлана смотрела на меня так долго, что всей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?
— Антон, спасибо тебе, — с чувством сказала Светлана. — Огромное. Наконец-то ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.
Она поднялась, подошла к шкафу, открыла, задумчиво посмотрела на развешанную одежду.
— А на твой размер я ничего приличного и не подберу, — заметила она. — Придется снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?
— Должны, — не слишком уверенно сказал я. — Если что, я немного их того…
Действительно, в конце концов, можно ведь ради такого случая провести легкое воздействие на персонал.
Светлана сняла с плечиков платье, приложила к телу, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм.
— Меня восхищает готовность Дозорных обосновать любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.
— Вовсе не любое! — возмутился я.
— Любое-любое. Надо будет — и ограбление станет добрым делом, и убийство. Сколько раз тебе приходилось вторгаться в сознание людей? Вот даже наша встреча — ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто пользуешься своими особыми способностями?
— Как придется, — я пожал плечами.
Новичков недолго мучают эти вопросы. Правда, Светлана новичок особый, и ее сомнения были мне небезразличны.
— Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?
— Если остался лимит на вмешательство… — я опять пожал плечами. — Проведу реморализацию, разумеется.
— Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасет его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты — реморализация…
— Вот тут ты ошибаешься. Если у меня даже будет исчерпана квота на парапсихологическое воздействие — я ведь все равно не пройду мимо. Кем вырастет ребенок — дело будущего. А в этот момент я пресекаю конкретное, а не виртуальное зло.
Светлана фыркнула:
— Где грань?
— Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит со временем и зависит не от знаний.
Она задумчиво посмотрела на меня:
— Антон, а ведь, наверное, такие вопросы задает каждый новичок?
— Это уж точно, — я улыбнулся.
— И все уже немного устали на них отвечать, а? Есть набор готовых ответов, отработанных софизмов, хорошие примеры из истории, аналогии…
— Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные таких вопросов вообще не задают.
— Откуда знаешь?
— Темный маг может исцелять, светлый маг может убивать, — сказал я. — Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?
— Не знаю. Этому нас не учат… почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?
— Ерунда! Совсем нетрудно. Если ты думаешь, в первую очередь, о себе, о своих интересах — твой путь во Тьме. Если думаешь о других — твоя дорога к Свету.
— И долго туда придется идти? К Свету?
— Всегда.
— Но это только слова, Антон. Что говорит опытный Темный новичку? Может, такие же красивые и правильные слова?
— Что ты! Еще красивее! Он говорит о свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода — свобода от всех.
— Это неправда?