— Кто вы? — перебил доктор, справившись с удивлением. — Откуда вы говорите и что вам нужно?
— Меня зовут Клодин Ша, я говорю с Земли.
На веранде все замерли. Разговор с Землей! Такое случалось не больше пяти раз со времени основания колонии.
— Я представляю бюро путешествий, — продолжала женщина, — которое давно намеревалось включить планету с Кольцом в перечень своих маршрутов. Побывавший у вас мехрепортер сообщил, что Грегори Чарт на Иане, и это, без сомнения, служит оптимальным условием для…
— Отменить разговор, — приказал доктор.
Экран послушно выключился. Доктор вяло оттолкнул аппаратик — тот уплыл в сторону.
Некоторое время все сидели молча.
— Вношу предложение, — заговорил наконец доктор. — В качестве группы ответственных лиц мы направим послание правительству Земли с… как это называется? А, с ходатайством. Чтобы господина Чарта убрали с Иана; при необходимости — силой. Необходимо не дать ему возродить Века Мутины…
Чарт подвесил свой скоростной флаутер над грунтом и пробормотал:
— Наконец-то посмотрю на знаменитую Вспышку Мутины.
Марк уже несколько лет не летал на флаутерах, а на столь совершенном — никогда. Абсолютно бесшумная машина, ни малейшей тряски или вибрации. Без сомнения, Чарт и ее получил на Тубалкейне в качестве гонорара.
Солнце как раз начинало окрашивать кристаллические колонны Мандалы — Чарт точнейше рассчитал время прибытия.
— Вы уже установили датчик? — спросил Марк.
— Да, конечно. — Чарт покосился на солнце, окруженное гало. — Но скорого результата ждать не стоит. Возможно, потребуется двадцать или даже сто записей, прежде чем удастся отделить сигнал от помех. Этот пыльный занавес должен отчаянно искажать солнечный спектр.
— Начинается! — сказала Мораг с заднего сиденья.
Полупрозрачные колонны понизу омыло огнем — словно заиграли бриллианты наилучшей огранки. Чистейшие цвета вспыхнули внезапно, как удар колокола, и стали сплетаться в ленты, полосы, спирали. Жемчужные отблески накладывались друг на друга, сливались, создавая новые цвета, и сияние становилось невыносимо ярким. Но люди не отводили глаз. У Марка и у Мораг зрелище пробудило ранящие воспоминания; человек не в состоянии получать удовольствие, вспоминая о своей болезни.
Волны цвета накатывали, дразняще намекая на какие-то смыслы и значения, словно на этих выветренных, полузарытых в грунт скалах было нечто написано, начертано буквами, забытыми тысячелетия назад. Невероятный взрыв сводящей с ума красоты — и вдруг она кончилась. Солнце прошло точку зенита.
Чарт громко вздохнул. Марк подумал, что он, наверное, не дышал все тридцать шесть секунд Вспышки.
— Невероятно, — почтительно произнес Чарт. — И за считанные секунды! Да, после этого мои фокусы с полярным сиянием кажутся младенческой мазней.
— Признался, — буркнула Мораг. — Ты ведь мне не верил по-настоящему, а? До этого момента?
— Настолько, — Чарт опустился в пилотское кресло, — не верил. И что, эти ваши ианцы не дают себе труда прийти и посмотреть?
— Не слышал, чтобы взрослые приходили, — подтвердил Марк.
— Невозможно! — Чарт потряс головой; казалось, он был ошеломлен. — Вы же знаете: я сооружаю сенсорные ядра для представлений. Предметы, конструкции — они излучают различные сигналы, повышают настроение, готовят аудиторию к нужному мне восприятию. Но ни разу я не придумал такой эффектной штуки, как эта. — Он потер глаза и взялся за рукоятку управления. — Куда теперь? Ах, да. К этой штуке, которая называется Менгирами Радости.
Итак, полный обзор древних памятников. Менгиры охватывали всю планету безупречным кольцом — и на суше, и на воде с интервалами в тридцать два и четыре десятых километра стояли одинаковые Столбы из синтетического камня, шестьдесят семь метров в высоту, четырнадцать квадратных метров в сечении, с закругленными углами. Маллом Ват поднималась из океана Сканда и тихо мурлыкала, когда ветер овевал ее открытую верхушку. Затем — обширный пустой зал, вырубленный в гигантской гранитной скале, со скамьями, на которых могли бы разместиться десять тысяч ианцев, но перед голой стеной. Затем — спиральный лабиринт, похожий на внутренность раковины, ведущий к центральному кругу, а оттуда — снова наружу. Дорога в никуда.
Флаутер летел все дальше. Они потратили день, и ночь, и еще день на то, чтобы посетить самые важные памятники в одном лишь Северном полушарии. Они ели во время полета, спали, пересекая океан; дважды их будила автоматика, чтобы они спустились и облетели вокруг таинственных небольших сооружений, торчащих из воды — не таких примечательных, как Маллом Ват, но столь же загадочных.