Его правая рука выпустила рукоятку, потянулась к переключателю.
— Нет, — тихо скомандовала Телзи протянутой руке.
Рука упала на панель. Но через секунду пальцы сжались в кулак, рука согнулась, снова начала подниматься.
— Нет.
Рука осталась неподвижной. Девушка задумалась. Времени хватало.
Робан верил, что погибнет вместе с «призраком», если не сможет вовремя отключиться от его умирающего мозга. Возможно, он прав; она не хотела бы находиться в его сознании, когда это случится — если до такого дойдет.
Но ей многое нужно узнать от Робана. Во-первых, имена бандитов, поставлявших ему человеческие жертвы. Затем ей нужно детально разобраться с телепатическими уровнями его сознания — в чем там проблема, почему он не мог ими сознательно пользоваться… и когда-нибудь она сумеет помочь наполовину телепатам вроде Гайке. И еще ментомашины — если Робан мог работать с ними, не понимая в деталях, что делает, то она сможет использовать подобные устройства намного более эффективно. Да, надо будет тщательно изучить его машины…
Она освободила руку Робана. Та метнулась к переключателю, перебросила рычажок. Робан облегченно выдохнул.
Следующую секунду Телзи была очень занята. Игла пси-энергии деловито промчалась по уже разведанным каналам, касаясь здесь и там, что-то ликвидируя, что-то отсекая или блокируя… Когда все кончилось, половина разума Робана мгновенно пропала, а он, не подозревая об этом, тупо улыбнулся, глядя на панель. Он и дальше будет жить здесь, но уже безвредный, на попечении своих машин. И станет невольным хранителем других машин, воспоминаний, которые еще предстоит исследовать, и таланта, обладание которым осталось для него неведомым.
— Я еще вернусь, — пообещала Телзи улыбающемуся слабоумному существу и покинула его.
Как оказалось, она все еще стояла на склоне. Ведь на все это ушла секунда. К ней уже бежали Данкер и Валайя, а Риш только что выбрался из мобиля и направил луч фонаря на кусты, где еще дергалось тело «призрака». Чомир, стиснув челюсти на сломанной шее врага, с методичной яростью вытряхивал из него последние капли жизни.
Джеффри Лэндис
ДВЕРЬ В ЛЮБУЮ СТОРОНУ
Возбужденная дрожь, приступ ужаса (будто я еще способен ужасаться) — вот оно, невероятное: я совершаю Единственное и Неповторимое.
Я тот, кому суждено погрузиться в черную дыру.
О, Боже! На сей раз я — не ты.
И это теперь не понарошку.
Разумеется, мне доводилось раньше чувствовать то же самое. Мы с тобой отлично знаем, что это за чувство…
Собственное тело ощущается как-то двояко: оно одновременно слишком велико и слишком мало. Мышцы, зрение, чувства — все иное. И такое причудливое! Зрение затуманено, цвета искажены. На любую мысль тело реагирует с необыкновенной быстротой. Впрочем, тревожиться нечего. Я уже привыкаю к новому состоянию. Жить можно и так.
Слишком много знаний, слишком многое вмещается во мне. Я медленно складываю вместе фрагменты твоей личности. Ни один из них не является тобой. И все они — ты.
Пилот! Конечно, ты был и остаешься пилотом. Я соединяю все, из чего состоит пилот, и он — это я. Я полечу в самое сердце тьмы, что превосходит чернотой любую пустоту. Чтобы понять то, что предстоит, надо быть ученым. Я синтезирую личность. Да, помимо того, что ты пилот, ты еще и ученый.
Еще надо все это прочувствовать и потом связно поведать (как будто хоть какая-то моя частица выживет, чтобы предаться воспоминаниям), как провалился в черную дыру и не погиб. При условии, что ты не погибнешь. То есть я. Себя я назову Волком — по имени ближайшей звезды, собственно, вполне беспричинно, разве что с намерением подчеркнуть, пусть только для себя, что я — не ты.
Все, что мы есть, — это я и ты. Но с позиции реальности тебя здесь вообще нет. Во мне нет ничего от тебя. Ты далеко-далеко. В полной безопасности.
Некоторые черные дыры — нашептывает во мне ученый — украшены аккреционным диском, сияющим нестерпимо ярко. Пыль и газ межзвездной среды устремляются к центру черной дыры, этой ненасытной прорве, ускоряясь по пути почти до скорости света и закручиваясь в безумный вихрь падения. Столкновение, сжатие, ионизация. От трения плазма разогревается до миллионов градусов и испускает жесткое рентгеновское излучение. Эти черные дыры на самом деле какие угодно, только не черные: накал вливающегося в них газа — наверное, самое яркое излучение в любой галактике. Никому и ничему не дано сюда приблизиться: радиация несет неминуемую гибель.