— Конечно! — услыхал я собственный голос, отрывая палец от кассового считывателя. — Теперь понятно, зачем…
— Что — зачем? — настороженно спросила рыжая мастерица.
— Ничего. — Болтливый идиот!
— Вас что-то беспокоит? — Ее рот превратился в зловещую узкую щель; херувим, как по волшебству, стал исчадием ада.
— Право, все в порядке.
— Ждем вас, — сказала она сухо и открыла дверь.
Я со всех ног бросился к Элмеро, надеясь, что застану у него Дока.
— Напрасная трата времени, — сказал Док, сверкая черной физиономией в ярком свете кабинета Элмеро. — Ведь мы уже читали отчеты о вскрытии и не нашли в них ничего полезного. Зачем заниматься этим снова?
— Потому что в первый раз мы не знали, о чем спрашивать.
Пока мы с Доком спорили, Элмеро сел за пульт и приступил к взлому сети. Из меня еще не выветрился супер-НДТ, и я был готов творить чудеса.
— Как хочешь, деньги-то твои, — сдался Док, пожимая плечами.
— Правильно. При вскрытии всегда берут анализ цереброспинальной жидкости?
— Конечно! Белок, глюкоза, хлориды, бактерии, вирусы, токсины и прочее.
— А нейрогормоны?
— Ну вот еще нужда!
— А почему?
— Потому что это все равно, что изучать подкожный жир на твоей заднице: это добро имеется у любого, только в разных количествах. Зачем изучать нейрогормоны? Они есть у каждого. К тому же такой тест очень дорог. Для того, чтобы идти на подобные расходы, надо иметь обоснованные подозрения, что разгадка прячется именно в этой области. Никому не взбредет в голову так глубоко копать, когда речь идет о неопознанных трупах.
Я это предвидел.
— Как долго в ведомстве коронера хранятся образцы тканей?
— По-разному. Если образец взят у неопознанного трупа, то, наверное, не больше месяца.
— Вошли, — оповестил Элмеро, не отрываясь от пульта.
— Можешь запросить анализ цереброспинальной жидкости погибших детей?
Элмеро бросил на меня взгляд, в котором в равных дозах присутствовало осуждение и тревога. Такие мрачные картины — не для его нервной системы.
— Прости, — спохватился я. — Запроси содержание нордопат-риптилина.
Он приказал компьютеру коронера провести анализ. Док отлучился в ванную перекурить, сказав, что скоро вернется. Он правильно рассчитал время: результаты анализа были готовы точь-в-Точь к его появлению. Глянув на цифры, он выругался.
— Содержание НДТ в ЦСЖ — 2,7 ng/dl. Средний уровень для данного возраста от 12,5 до 28 ng/dl.
— Так я и думал!
Док угрюмо покосился на меня.
— Интересно, как ты догадался, что дело в НДТ?
Пришлось рассказать им, как «комета», увиденная Би-Би, привела нас в «НейроНекс». Я сообщил, что поведала мне сотрудница фирмы о синтетическом НДТ, и поделился своей догадкой, что фирма испытывает на беспризорниках новый препарат.
— Чушь! — заявил Док. — Если бы речь шла об Испытаниях, в мозге ребенка, наоборот, было бы полно НДТ. Сам видишь, уровень-то пониженный!
Я немного помедлил и сообщил:
— Все, что мне рассказали о новом синтетическом супер-НДТ — правда. Кроме одного: он не синтетический!
Они все еще ничего не поняли. Здорово быть единственным умником. Но, кажется, это не моя заслуга, а все того же клятого НДТ, которое мне ввели.
— Пораскиньте мозгами! Нордопатриптилин необходим для процесса познания, увеличение его содержания интенсифицирует этот процесс. А теперь ответьте, в какой период жизни человека его мозг активнее всего сортирует, анализирует, накапливает, соотносит, объединяет все, что узнает?
— В детстве, — сказал Док.
— Именно! В детстве человек открывает для себя мир. Мозг интенсивно обрабатывает новую информацию.
Док прикусил губу.
— Мне совершенно не нравится то, куда ты клонишь.
Элмеро ничего не сказал. Он сидел тихо, переваривая услышанное.
— Как влияет детский НДТ на мозг взрослого человека? Четырехкратный рост биоактивности!
Док затянулся дымом и медленно выдохнул.
— «НейроНекс» — респектабельная компания. Никогда не поверю, чтобы она ввязалась в такую гнусность.