— Что это? — спросил Лако. — Переводчик? Он может справиться с искаженной речью?
— Да. Но что происходит? Что случилось с Хауардом и остальными?
— Я конфискую твою аппаратуру, — сказал он.
— Не имеешь права, — возразил я и попятился. — У репортеров «горячей линии» свободный доступ.
— Не здесь. Дай сюда переводчик.
— Зачем? Ты же сам сказал, что Борхард и Херберт не могут говорить.
Лако пошарил у себя за спиной. Приказал:
— Бери свой передатчик и иди вон туда.
Он поднял керосиновый огнемет, сооруженный из чего-то, похожего на бутылку из-под колы, и зеркальца — одна из самоделок, которыми сугундули косили всех без разбора. Лако наклонил огнемет так, чтобы зеркальце оказалось йод висевшей над нами электрической лампочкой. Я поднял с земли передатчик.
Он повел меня через лабиринт ящиков и коробок в центр палатки. Мы прошли мимо пластиковых занавесей, за которыми, подумал я, может лежать в гамаке Борхард. Если Лако надеялся, что я потеряю ориентировку, то он ошибался. Я легко мог найти Эвелин. Нужно было только следовать за паутиной электрических проводов.
Центр палатки напоминал склад: в беспорядке стояли контейнеры, валялось археологическое оборудование. Тюки и спальные мешки были навалены кучей рядом с кипой пластиковых коробок. В центре оказалась проволочная клетка, напротив нее — опутанный сетью электрических проводов холодильник. Большой, с двойными дверцами, старого образца, явно промышленного типа. Скорее всего, он попал сюда с одной из фабрик, производящих кока-колу. Нигде ни следа сокровищ, разве что все уже упаковано. Мне стало интересно, для чего предназначена клетка.
— Положи аппаратуру, — сказал Лако и начал снова возиться с зеркальцем. — Заходи в клетку.
— А где передатчик? — задал я вопрос.
— Не твое дело.
— Послушай, — сказал я, — у тебя своя работа, у меня — своя. Все, что мне нужно — это репортаж.
— Репортаж? — переспросил Лако. Он толкнул меня внутрь клетки.
— Как тебе такая тема: ты только что подвергся воздействию смертельно опасного вируса и находишься в карантине.
Сказав это, он протянул руку и выключил свет.
Да, вот это везение. Сначала бейя Санда, теперь Лако, и в результате, я знаю о событиях ничуть не больше, чем когда был у Лиси, и, возможно, через несколько часов свалюсь от страшного недуга, который сжирает Эвелин. Какое-то время я тряс решетку и призывал Лако. Потом попытался открыть замок, но во тьме ничего не было видно, только слышалось урчание холодильника. Когда он затихал, становилось понятно, что электричество вырубилось; так повторялось раза четыре. Потом я привалился к углу клетки и попытался уснуть.
Как только стало светло, я снял одежду и осмотрел себя — не появились ли наросты. Ничего не обнаружив, снова натянул брюки и ботинки. Написал записку на листке из блокнота и опять принялся трясти клетку. Пришла бейя. В руках она держала поднос с черствым куском местного хлеба, каменным сыром и бутылкой колы с вставленной в нее трубочкой. Хорошо, если это другая, не та, через которую пила Эвелин.
— Кто здесь еще? — спросил я у бейи, но она испуганно молчала. Видно, я здорово напугал ее вчера ночью.
Я улыбнулся.
— Ты ведь помнишь меня? Я подарил тебе зеркало.
Молчание.
— Есть ли другие бейи?
Она поставила поднос на картонный ящик и просунула хлеб в клетку.
— Ты одна?
Ей не удавалось просунуть бутылку сквозь проволоку. Понаблюдав минуту-другую за ее стараниями, я предложил:
— Давай вместе.
Я наклонился и принялся пить через трубочку, а она в это время держала бутылку.
Когда я выпрямился, она проговорила:
— Только я. Других бей нет. Только я.
— Послушай, мне нужно, чтобы ты передала Лако записку.
Она не ответила, но и не отошла от клетки. Я вытащил свою верную ручку с трехмерными буквами, но не стал протягивать ее бейе, боясь повторить ошибку вчерашнего вечера.
— Я отдам тебе ручку, если ты отнесешь записку Лако.
Она попятилась и прижалась к холодильнику; взгляд больших черных глаз не отрывался от предмета. Я нацарапал имя Лако на записке и сунул ручку в карман. Бейя проводила ее взглядом.
— Я подарил тебе зеркало, — напомнил я. — Теперь подарю вот это.
Она схватила записку и убежала, а я покончил с едой и прилег вздремнуть, время от времени пытаясь вообразить, какая судьба постигла послание, которое я отдал бейе Санда.
Когда я окончательно проснулся, было совсем светло и вокруг оказалось множество вещей, которых я не заметил ночью. Моя аппаратура все еще находилась здесь, рядом со спальниками, но переводчик исчез. Около клетки стояла небольшая картонная коробка. Я просунул руку сквозь сетку и подтянул ее поближе, чтобы отодрать клейкую ленту. Интересно, кто прятал сокровища. Группа Хауарда? Вряд ли сугундули могли так аккуратно справиться с упаковкой. Похоже, это работа самого Лако. Но почему он лично этим занялся? Ведь его задача — охранять находки от посягательств со стороны.