— Ах ты, морковка поганая, — сказала я растеряно. — Топор украл.
Я так увлеклась битвой, что даже бояться перестала.
И, как тут же выяснилось, напрасно. Корень вылетел вновь, ухватил меня за ногу и потащил к щели.
Сама не понимаю, как мне удалось сохранить равновесие. Я нагнулась и попыталась сбросить корень с лодыжки. Он был теплым! И гнусно содрогался. Тьфу, какая пакость!..
Кувыка оказался очень силен. Освободиться мне не удалось. Неловко переступая свободной ногой, чтобы не упасть, я с ужасом смотрела, как приближается щель. В тот миг меня страшила не столько перспектива оказаться под землей в объятиях Кувыки, сколько яркое видение того, как он протаскивает меня, обдирая кожу и мясо, сквозь узкий проем между половицами. А он все тянул и тянул с механической неумолимостью лебедки.
Спасла меня табуретка. Я ухватилась за нее, как за последнюю соломинку. Держа табуретку за ножку, я неистово замолотила ребром сиденья по щупальцу.
Кувыка болезненно захныкал.,
На, получай! Еще и еще… Щупальце разжалось и уползло.
Шатаясь, я отступила назад, к лестнице. Лодыжку правой ноги, окруженную красной круговой ссадиной, жгло как огнем. Но это ничего. Второй раунд тоже за нами.
Третий начался безо всякого сигнала. Я успела лишь схватить косу, стоящую возле лестницы, и взять ее на изготовку.
Кувыка выпрыгнул из-под пола, как чертик из табакерки.
Непонятно, почему он вначале так долго трудился над половицами. Теперь он проломал себе выход мгновенно. Мне показалось, что под полом разорвалась граната. От рваного пролома во все стороны полетели осколки досок. Одна из половиц не сломалась, а отодралась по всей длине и взлетела в воздух, встав диагонально, наподобие поднятого шлагбаума. Верхний ее край шарахнул по стеклянному светильнику под потолком. Лампочка выстрелила. Свет погас.
Кувыка угрожающе надвигался на меня в полутьме. В отсветах, падающих из открытой двери второго этажа, я сумела различить только спутанную массу щупальцев. Словно кто-то вырвал из земли большое дерево, ухватил его за комель и тычет в меня корнями. Я замахнулась косой, но вовремя остановилась. Потеря топора была хорошим уроком. Нет, здесь мне с ним не сладить. Если Кувыка отнимет у меня и косу, то…
Я отступила к лестнице и стала осторожно подниматься наверх, не поворачиваясь к чудищу спиной и нащупывая ногами ступеньки.
Не упасть! Не упасть!
Если упаду — это конец…
Кувыка, похмыкивая, двигался вслед, но держался пока на отдалении. Не любит, знать, косу, мразь подземная.
Хрипло и прерывисто дыша (Боже, как мне было страшно!), я ввалилась спиной вперед в дверь верхней комнатки и остановилась в шаге от порога. Вот они, мои Фермопилы. Лягу костьми, но дальше врага не пущу.
Закрыть дверь?
Бесполезно. Он просто разобьет ее в щепки. Буду стоять и косить его до тех пор, пока… Но дальше сознание замолкало, как партизан на допросе, и отказывалось что-либо воображать. Никакого «пока»!
В распахнутый дверной проем пророс целый пук растопыренных корней. Толстых и тонких. На отростках толстых щупальцев болтались комочки земли — точь-в-точь как нашлепки присохшего навоза на коровьей ляжке.
Мама ахнула. Я взмахнула косой. Остро отточенное кривое лезвие срезало наискось сразу три щупальца. Обрубки шлепнулись на пол. Покалеченные щупальца отдернулись, а на их место выползли новые. Махнула вновь и отсекла еще пару отростков. Ага! Коси коса, пока роса. Страх сменился боевым задором.
А ну-ка, еще разок. Коса прошлась по кончикам щупальцев, срезая их, но не успела я сделать новый замах, как толстенный корень ухватился за косовище у самой пятки лезвия и потянул. Я рванула косу к себе, но Кувыка не стал соревноваться со мной — кто, мол, кого перетянет. Другое щупальце перехватило древко чуть пониже, и Кувыка отломил лезвие с той же легкостью, с какой ребенок срывает головку цветка.
Боже, а что если он начнет нас же и косить нашей косой?
Кувыка помахал железкой в воздухе, затем один корень-щупальце передал кривое полотнище другому, другое — третьему, и вот коса уже скрылась за дверью…
А коренья поползли вперед.
Я отступала, растопырившись, как наседка, защищающая цыплят, а сама мысленно молилась: «Только бы маму от волнения не хватил удар. Только бы не инфаркт!».