— Зачем ты так загоняешь себя? Неужели результат того стоит?
— Иногда… — начал я, намереваясь произнести «Иногда я сам об этом гадаю», но оборвал себя на полуфразе. Нельзя подставлять хозяина. К тому же я знал, что среди его приоритетов на первом, втором и третьем месте значится работа, а Сесилия — где-то на двенадцатом.
— Иногда… может показаться, что не стоит, — сказал я, говоря теперь за него. — Но такова моя работа, Сесилия. И я таков, каков есть.
— А кто ты? — резко спросила она. — Кто ты на самом деле?
Прочесть выражение ее глаз в темноте было невозможно, и я не понимал, на каком уровне она спрашивает, поэтому ответил на уровне, наиболее удобном для Купона:
— Фредерик Купон, старший исполнительный сотрудник «Бонус Энтерпрайзес».
— Думаю, ты и сам не знаешь, кто ты такой.
— Может, и не знаю. В зеркале я вижу лишь отражение мужского лица. Но не обнаруживаю в нем себя. Лишь тогда, когда смотрю на нечто созданное мною и знаю, что никто, кроме меня, не смог бы такое сделать, я понимаю, кто я.
— Вряд ли ты существуешь за пределами своих творений, — проговорила она. — Мне даже кажется, что ты нереальный.
— Но иногда реальность моих денег бывает весьма убедительной, — возразил я чисто в стиле Купона.
И тут она произнесла:
— Я хочу развода.
— Если ты еще не забыла условий брачного контракта, то после развода ты получишь всего два миллиона йен. А я дам тебе три миллиона, если ты проявишь любезность и немедленно заткнешься.
Сесилия приподнялась и села. Может, у нее под простыней припрятан кухонный нож? Как несправедливо будет умереть вместо Купона!
— Что ж, неплохо сказано, — признала она. — Но, по-моему, ты перестарался.
Повисла тишина.
— Не понял? — сказал я наконец.
— Ты действительно хорошо вжился в образ. Мне стало труднее вас различать. Вряд ли я смогу ужиться с двумя Купонами сразу, с этой образцовой командой ничтожеств. И его я так долго терпела только потому, что мне нравишься ты. Так что не становись таким, как он.
— Но я же и есть он, — робко возразил я.
— Думаю, ты запутался в определениях. Но ты точно не он.
— Тогда кто же я?
— Я гадаю уже два года. Кто ты?
— Не знаю.
— А кем ты был?
— Джеком. Джеком Куимби.
Вспыхнул свет. В комнату ворвался Купон.
— Превосходно! — взревел он. — Ты уволен, идиот!
— Нет! Ты не можешь его уволить, — воскликнула Сесилия.
— Что?! Он уволен!
— Тогда это обойдется тебе в половину всего состояния, Фред, — продолжила Сесилия. Мы оба поморщились. Никто не называл нас Фред, равно как никто не произносил фамилию Купона с ударением на первом слоге — во всяком случае, после второй встречи. — Потому что брачный контракт становится недействительным в случае супружеской неверности.
— Но я был тебе верен!
— Нет, не был, — холодно бросила Сесилия. — Когда ты послал в нашу постель своего… по сути, своего служащего-двойника, ты нарушил моногамию нашего брака. И любой судья это подтвердит.
Ошеломленный Купон умолк. Теперь до него дошла убийственная логика Сесилии.
— И отныне, если только ты не желаешь отдать мне половину всего, чем владеешь, — добила его Сесилия, — нашими отношениями командую я. И я не желаю тебя больше видеть. И хочу, чтобы Джек… защищал меня, потому что сейчас я чувствую угрозу. Уходи, потому что я испытываю сильное желание попросить Джека вытолкать тебя вон.
Челюсть Купона отвисла. Он шагнул было вперед, но потом попятился, развернулся и стремительно вышел.
Сесилия обняла меня сзади, обвив руками плечи, и прижалась грудью к спине.
— Ты ведь хочешь защищать меня, Джек?
— Если и ты станешь защищать меня.
— Договорились.
Мы упали на кровать.
Кажется, она получала наслаждение, шепча мое имя, и этот шепот, а потом и вскрик, стали идеальным бальзамом для моей души. Когда все кончилось, я ощутил себя самим собой.
— Кто ты? — спросила она, когда я лежал, положив голову ей на грудь, а она поглаживала мои волосы.
— Эмулятор. Универсальный…
— Да нет, кто ты на самом деле?
— Просто дурак, пожелавший выжить. Я много лет учился. И всегда был уверен, что именно мне повезет с работой. Проходили месяцы, потом годы. И я обнаружил, что таких, как я — миллионы. Ты хоть понимаешь, каково мне было?
— Да, — тихо и сочувственно отозвалась Сесилия.
— И я действительно неплох! Без меня он никогда не получил бы тот контракт в Майами. А теперь я не знаю, что нам делать. Ведь так больше не может продолжаться, верно?