Впрочем, об окончательном уходе соавторов в «махровую социальщину» говорить преждевременно. Марина и Сергей Дяченко — авторы непредсказуемые, смело идущие на эксперимент. Автор этих строк не сомневается, что киевские фантасты еще не раз удивят читателей. Марина и Сергей Дяченко принадлежат к той редкой породе современных фантастов, которые всегда находятся в пути.
Как писали сами авторы: «Не беда, если душа выжжена солнцем, — страшнее, если ее опустошило пожарище. Не беда, если не знаешь, куда идешь, — хуже, когда идти уже некуда. Вставший на путь испытаний не сойдет с него, даже пройдя до конца…
Ибо путь бесконечен».
БИБЛИОГРАФИЯ МАРИНЫ И СЕРГЕЯ ДЯЧЕНКО
(Книжные издания)
1. Привратник. — Киев: Полиграфкнига, 1994.
2. Ритуал: Сб. — Киев: КРАНГ; Харьков: Фолио, 1996.
3. Скрут. — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1997.
4. Ведьмин век. — СПб.: Азбука, 1997.
5. Привратник. Шрам. — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1997.
6. Преемник. — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1997.
7. Пещера. — СПб.: Азбука, 1997.
8. Казнь. — М.: ACT, 1999.
9. Корни камня: Сб. — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1999.
10. Армагед-дом. — М.: ОЛМА-Пресс, 2000.
11. Авантюрист. — СПб.: Северо-Запад Пресс; М.: ACT, 2000.
Ян Ларс Йенсен
ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ ОРНИТОПТЕРА
Кроха Реджи топал по лужайкам поместья Фростов, а его нянька тащилась рядом, пуская мыльные пузыри. В этот день ей выдали в стирку двойную порцию грязного белья и велели приглядывать за мальчонкой, пока господин занят важными делами, научным прогрессом, славой Британии и военным превосходством армии Ее Величества. Няньке надоело стирать. И она оставила эту докуку — якобы для того, чтобы Реджи подышал воздухом, — прихватив в ковшике мыльной воды. Она пускала пузыри, чтобы мальчонка ловил их. Радужные шарики летели в сторону толпы джентльменов, производящих невероятный шум.
И какое же зрелище открылось обоим, когда они одолели подъем на вершину холма: на зеленых ухоженных лужайках, как столбы, торчали облаченные в строгие костюмы мужчины, между коих находился и ее господин, Эдвард Фрост. Пребывая в невозмутимом спокойствии, они умножали собой число древесных вертикалей пейзажа — вязов, осин, кедров, — над которыми главенствовал огромный дуб, служивший центром всеобщего сосредоточения. И в какой же век вступало тогда человечество, какое же было время, что почтенные мужи могли застыть на месте, покоряясь видению не более реальному, нежели детские мечты.
На лужайке грохотала паровая машина; отходившие от нее шатуны тянулись ко второй хитроумной штуковине — подвешенному к дубу аппарату, распростершему огромные, покрытые перьями черные крылья, машущие и громадные, вполне похожие на птичьи, только величина их и размах скорее свидетельствовали о дерзновенности мечтаний людей, изготовивших эти предметы — да, изготовивших, — потому что даже совершенно не обученная девица смогла заметить: биение крыльев связано с толчками, производимыми паром.
Неужели это и есть сердцевина механической птицы? И люди соорудили все это? Уж не спят ли они?
Завороженный хитроумной штуковиной крошка Реджи качнулся на месте; они оказались так близко, что могли даже ощутить движение воздуха от взмахов крыльев.
Ну а джентльмены в парадных костюмах лишь взирали на крылатый механизм, воздерживаясь от комментариев.
Все вокруг погрузились в раздумья. Наступил век высоких надежд, и мечты отца Реджи, Эдварда, имели полное основание воплотиться в жизнь.
Человек обязан летать. Королевское аэронавтическое общество (КАО) проголосовало «за». Споры шли о способе полета.