— Отменная посадка, Найнкиллер. Впрочем, я, кажется, несправедлив. Вы, пилоты, утверждаете, что хорошая посадка — это та, с места которой можно уйти на своих ногах, не так ли?
Джесс, уже успевший освободиться от ремней и занимавшийся тем, что выключал многочисленные тумблеры на контрольной панели (разумеется, никакой необходимости в этом уже не было, однако он слишком хорошо знал, что именно такие, выработанные долгими тренировками привычки, способны подчас спасти человеку жизнь), подумал о том, что мог бы сказать в подобном случае настоящий летчик, но предпочел промолчать. Вместо этого он дождался, пока Брэдли откроет правую дверь (левая дверь не открывалась — на ней лежал вертолет), и вслед за пассажиром выкарабкался наружу. Несколько минут оба молча стояли на песке, глядя то на разбитую машину, то на пустынный пейзаж вокруг.
Брэдли первым нарушил молчание.
— Похоже, придется идти пешком, — сказал он и, сняв бейсболку с сетчатым верхом, потер голову. Голова у него была совершенно лысой, если не считать двух небольших кустиков волос за ушами. Вероятно, в качестве компенсации за отсутствие растительности на голове Брэдли отпустил усы. Они были редкими, жесткими и торчали вперед, что в сочетании с курносым носом-картошкой и крупными передними зубами квадратной формы делало его похожим на Барри Редфорда, или, точнее, на его карикатуру. Кожа у Брэдли была светло-розового оттенка, и Джесс подумал, что такие парни легко обгорают на солнце.
Брэдли полез обратно в вертолет. Джесс сначала отговаривал его, боясь, что может начаться пожар, но потом подумал: какого черта?! В конце концов, Брэдли был уже достаточно взрослым, чтобы самому отвечать за свои поступки. К счастью, все обошлось, и уже через несколько минут целый и невредимый Брэдли выбрался из машины с зеленой спортивной сумкой, которую он тут же повесил на плечо.
— Что ж, — сказал он, спрыгивая на песок, — пожалуй, не мешает взглянуть на карту.
«Продолжайте двигаться тем же курсом, — прозвучал голос деда.
Через пару миль, сразу за тем каменистым гребнем, вы найдете воду».
— Вадо, эдуда, — вслух отозвался Джесс и, перехватив удивленный взгляд Брэдли, кивнул. — Идем. Нам туда.
Брэдли презрительно фыркнул.
— Не надо вешать мне лапшу на уши. Может быть, ты и индеец, да только это не Америка. Здесь, парень, нужно быть арабом!
Он хотел добавить что-то еще, но когда Джесс, не глядя на него, зашагал прочь, Брэдли только пожал плечами.
— В ту сторону, в эту… какая разница? Веди, Тонто[2]!..
* * *Дедова «пара миль» оказалась очень длинной, к тому же, несмотря на то, что с воздуха пустыня казалась довольно плоской, идти почему-то все время приходилось в гору. Спекшийся грунт был крепким, как бетон, но их продвижению мешали острые осколки камней и полосы рыхлого песка, который проваливался под ногами и набивался в башмаки. Прошло почти три часа, прежде чем они достигли каменистой вершины, о которой говорил дед.
Джесс был разочарован. Он воображал, что найдет настоящий оазис — такой, какой однажды видел в кино: крошечный островок зелени среди раскаленного песка, озерцо с прохладной чистой водой, а на берегу растут пальмы и другие тропические деревья (желательно — фруктовые). Для полноты картины неплохо, если бы здесь расположилось на ночлег небольшое племя дружелюбно настроенных арабов со своими палатками, верблюдами и полуобнаженными танцовщицами, чьи губы, словно коралл, бедра — как лира, а грудь… Нет, вряд ли Джесс всерьез мечтал о чем-то подобном, однако ему почему-то казалось, что в настоящем оазисе просто должно быть что-то, кроме все того же треклятого песка и камней. Но ничего заслуживающего внимания он по-прежнему не видел.
Что касалось Брэдли, то при виде открывшейся перед ними небольшой каменистой долины он даже присвистнул.
— Как ты догадался? Я поражен. Просто поражен!..
Он стал спускаться по склону туда, где, казалось, не было ничего, кроме в беспорядке наваленных камней и наметенных ветром песчаных холмиков. Лишь через несколько секунд Джесс заметил, что кое-какой порядок в их расположении все-таки имелся. Природа не знает прямых линий и правильных углов… Быть может, это занесенные песком развалины каких-то строений?
— Какая нам польза от этого мертвого поселка? — спросил он. Все равно здесь давно никто не живет.
— Это ты верно подметил, Соколиный Глаз, — насмешливо отозвался Брэдли. — Но есть одна-единственная причина, по которой кому-то вообще пришло бы в голову селиться здесь.