А*→ B G→ C H→ D I→ E J→ F K→ L
— Даже наши воспоминания преобразуются, — добавил он. — Соответствующая волна — и мы можем сидеть здесь, обсуждая победу Ли.
Доктор Муни потер подбородок и нахмурился.
— Да, но есть одна проблема, — заметил он со смешком, словно подозревая, что его попросту дурачат. — Если наши воспоминания переформируются, то как мы способны узнать, что прошлое было вовсе не таким, каким его представляют?
По лицу Фицхью пробежала тень.
— Обычно… никак.
Док Муни хлопнул себя по лбу:
— Старый дурак! Собирался было положить челюсть в карман, но так и оставил на письменном столе! Подумать только, все это время она преспокойно лежала в лаборатории!
Он вызывающе воззрился на оппонента. Фицхью серьезно кивнул. Правда, его рыбьи глаза при этом ничего не выражали.
— Да. Хотя, по-видимому, далеко «не все это время». Если в тот момент, когда вы положили челюсть на стойку, настоящее накрыла волна перемен, вас на кратчайший миг «зажало» между двумя противоречивыми, я бы сказал, конфликтующими воспоминаниями. Фрагмент первоначального воспоминания мог сохраниться. И вот вы сидите в «L», вспоминая частицу «F» вместо «К». У французов есть для этого подходящий термин…
Он щелкнул пальцами в поисках нужного слова.
— Merde[7]? — с невинным видом предположил док.
— Дежа вю? — подсказала Мора.
Фицхью покачал головой.
— Нет. Дежа вю — это когда волна перемен не влияет на вашу личную историю, так что вместо воспоминаний о давнем прошлом вам кажется, что происходящее сейчас уже когда-то с вами было. — Он оглядел каждого, и на этот раз мне показалось, что в его глазах светилось безбрежное одиночество. — Поэтому фантомные воспоминания почти всегда включают в себя всякие пустяки.
Сэм поднял пустую кружку Фицхью, покачал в ладонях и пристально уставился на физика:
— Почти всегда, — многозначительно сказал он.
Фицхью потряс головой и показал на кружку:
— Еще одну, пожалуйста.
— Решайтесь, — посоветовал Сэм. — Лучше выложить все, как есть, чем носить такое в душе.
— О чем это он? — прошипел Денни.
— Чушь собачья, — буркнул док.
Музыкальный автомат на весь зал заиграл «Гимн примирения», и Фицхью поморщился от раздирающих уши воплей свистулек и скрипок. Кто-то из парней заорал: «Хо!» — и захлопал в ладоши.
— Вы считаете меня идиотом. Чокнутым.
Сэм пожал плечами.
— А если и так, какая разница?
— Верно, — поддержал док Муни. — Все мы знаем, что Денни — психованный осел, но это не мешает мне время от времени ставить ему кружечку.
Денни, удивительно быстро чуявший, куда дует ветер, особенно когда ставки были высоки, немедленно протянул ему кружку.
— Вы все слышали?
Честно говоря, док не так уж часто попадался на собственную удочку, но если уж так случилось, достойно смирился с поражением. Пока я наполнял кружку Денни, Фицхью, похоже, заглянул в самый дальний уголок своей души.
— Видите ли, — наконец выговорил он, — мозг накапливает воспоминания как голографическим, так и ассоциативным способами. Поскольку память — это голограмма, можно восстановить целое по уцелевшему фрагменту. Так как воспоминания хранятся ассоциативно, одно всплывшее в голове воспоминание может вести к другим. Эти осколки записанных одно на другом воспоминаний внедрены в наши умы наподобие лишних генов в ДНК. Именно с их помощью можно объяснить существование наших «прошлых жизней», синдром ложной памяти, непостижимые случайности, необратимые изменения личности или… или…
Он запнулся и вздрогнул.
— Ах, Господи, что я наделал?
— Вероятно, такое, что нуждается в исповеди, — предположил О'Дохерти.
— Вам?
Сэм не оскорбился.
— Нам, — согласился он, — или таким, как отец Макдевитт.
Фицхью опустил голову. Теперь в его глазах плескались страх, скорбь и отчаяние. Что же за исповедь предстоит выслушать нам, не имеющим силы ни осудить, ни отпустить грехи?
Мора положила руку на плечо физика.
— Продолжайте, — попросила она.
Картрайт пробурчал что-то ободряющее, а у Денни хватило совести держать рот на замке.
Наконец Фицхью прерывисто вздохнул и выцедил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Человек не может отвечать за то, чего никогда не было, верно?
Сэм пожал плечами.
— Так или иначе, ответственность — вещь редкая в нашем мире: внебрачный ребенок, от которого часто отказываются.
— Все началось со сна, — сообщил Фицхью.
— Так часто начинается. И кончается тоже.
— Я не женат, — продолжал он, — и никогда не был женат. Время от времени появлялись женщины, и мы неплохо ладили, но долго никто не задерживался. Знаете, как это бывает: думаешь, что жениться слишком рано… пока не становится чересчур поздно.