Сэм кивнул, старательно вытирая кружку.
— Хотите рассказать до конца?
Фицхью охнул, как от удара. Его глаза воровато обежали нашу маленькую компанию и нашли меня.
— Это был не случайный пузырек, — объявил он, покачивая головой.
Я отчего-то испугался.
— Тогда что?
— Не знаю, какие исследования проводило мое второе, сонное «я». Я вспоминаю достаточно соблазнительных отрывков, чтобы понять: все происходящее шло совершенно по иному пути, чем предполагалось. Но я до сих пор воскрешаю в памяти один особенно яркий сон. Я построил источник излучения хрононов.
Док Муни фыркнул, но Сэм только кивнул, будто именно этого и ожидал. Мора Лафферти подняла брови и спросила:
— Что это такое?
— Мне самому не до конца ясно, — с горечью выпалил физик. — Полагаю, это устройство для возбуждения временных квантов. В прошлом, разумеется. Где нет ничего, кроме бесформенности, в которую должна выплеснуться фронтальная волна. Вероятно, у меня возникла мысль о возможности посылать предупреждения по поводу различных катастроф и стихийных бедствий. Словом, не знаю. Источник излучения был всего только опытным образцом, способным посылать один хронон в определенное место… Достаточно, чтобы вызвать рябь на поверхности пруда, но слишком мало, чтобы передать послание.
Он осушил кружку и почти уронил ее на стойку.
— Назовите это «кием», если будет угодно. Что-то такое, что может послать бильярдный шар в уже упорядочившиеся хрононы прошлого и породить произвольные рикошеты причин и следствий.
Вчера у меня не было лекций, поэтому я остался дома, чтобы покрасить столовую. И думал о переменчивом времени, а потом случайно поднял руку — вот так.
Он поднес правую ладонь к лицу.
— Должно быть, имелась некоторая конгруэнтность между моей позой и течением мыслей, потому что в тот же момент я очутился в лаборатории перед какой-то большой установкой. Мои пальцы сжимали переключатель, и помню, мы с Лайзой поссорились из-за Ленни… и я подумал, что если направить хронон в то место, где мы впервые встретились… Я мог бы создать рябь, возмущение вероятностей, и этого никогда бы не случилось. Никогда и ничего. Сердечной боли, злобы. Скандалов, невыносимой атмосферы, выходок Ленни…
Он замолчал.
— И? — подтолкнул его Сэм.
— И я проснулся в незнакомом доме, в полной тишине. Один.
Он отвел глаза и долго смотрел в никуда. Что он при этом видел?
Не знаю. Сэм положил руку ему на плечо.
— Вздор. Вы потеряли все, что имели, задолго до того, как коснулись тумблера.
Фицхью схватил его руку и судорожно сжал.
— Неужели вы не понимаете? Заодно я лишился и всякой надежды. Воспоминаний о том счастье, что было моим, о ясноглазом пятилетием малыше, улыбка которого освещала комнату. О той хотя и слабой, но все же возможности найти общий язык с Лайзой.
Он и О'Дохерти обменялись долгими многозначительными взглядами.
— Я в долгу перед ней, не так ли? Хотя бы за это! И просто был обязан попытаться решить наши проблемы, а не бросать семью. Не отмахиваться от них, как от чего-то несуществующего.
— Видите ли, — пояснил Сэм, — в жизни плохое часто перемешано с хорошим. Избавляясь от одного, вы теряете и другое.
— Единственное, что немного утешает меня… — начал Фицхью.
— Что именно?
— Лайза, кем бы она ни была, где бы ни находилась сейчас, в новом варианте получила жизнь куда лучшую, чем та, которую дал ей я. Я вцепился в эту надежду и выставил ее щитом между собой и своим преступлением.
— Преступлением? — удивился Денни. — В чем тут преступление?
Фицхью вытер глаза рукавом пиджака.
— Ленни. Он так и не родился. Не получил шанса перерасти свое бунтарство и стать порядочным человеком. Лайза существует. Она где-то… Где-то там. И у нее остались возможности. Но для Ленни все кончено. Никогда на свет не появится ясноглазый малыш. Нарушив течение временного потока, я стер его. Лишил жизни — надежд, радости, страхов. Всего, что принадлежало только ему. Чем это, по-вашему, отличается от убийства?
Молчание, казалось, длится бесконечно.
Потом Фицхью оттолкнулся от стойки и встал, нетвердо держась на ногах. Встревоженный профессор Картрайт поспешил подхватить его под локоть. Фицхью с вызовом вскинул голову.
— Но всего этого не было, верно? И стоит ли переживать из-за того, что так и не случилось?
Ответил ему Денни — нерешительно и куда более участливо, чем я от него ожидал.