Майкл положил руку ему на плечо.
— Успокойся, Гораций. Никто не сомневается в том, что ты не трус.
— Самая обычная дверь… ничего особенного. Незапертая. Я… взялся за ручку и открыл… — Гораций прижал руку ко лбу, словно надеялся стереть кошмарные видения. — Представляешь, скалы… огромные и ревущая вода. И существа… я был потрясен и не сразу понял, что это громадные ящеры. А один стоял совсем рядом. Он повернул голову и посмотрел в мою сторону… Наверное, я дико заорал, потому что в следующее мгновение на меня пялились уже все.
Я захлопнул дверь и помчался прочь. Господи, как я бежал! И продолжал вопить. И тут я услышал приближающиеся шаги… чей-то голос. А еще через секунду налетел на сухаря… Я потерял рассудок. Мне показалось, что он хочет меня прикончить или отвести к ящерам. Тогда я сбил его с ног и изо всех сил ударил. Ему каким-то образом удалось встать. Он бросился наутек. Ну, а я за ним. Я понимал, что должен с ним разделаться — но уже по другой причине… Он рассказал бы остальным, и тогда вы с Эрнестом пострадали бы… и еще… Майкл, мне было необходимо что-нибудь сломать, разбить, уничтожить… не знаю…
Гораций снова кричал и всхлипывал.
— Да, тебе было необходимо что-нибудь сломать, — печально проговорил Майкл, снова обнимая Горация и утешая его, точно маленького ребенка.
На этот раз истерика прошла быстрее, Гораций даже казался неестественно спокойным.
— Ну и передряга, — заявил он. — Семья будет потрясена.
Майклу вдруг стало страшно.
— Да, Семья будет потрясена.
— Я неправильно поступил, уничтожив сухаря? Но ведь он мог оказаться опасным.
— Не знаю. Я ничего не знаю… Послушай, Гораций, вот что мы сейчас сделаем. Мы соберем… куски и отнесем их вниз, в коридор. Как можно дальше. У нас, к сожалению, очень мало времени. А уж завтра вечером мы с Эрнестом от них избавимся.
Тело сухаря весило не больше тела любого хрупкого. Майкл и Гораций снесли его на руках вниз по ступеням и протащили шагов сто по коридору. Затем вернулись в библиотеку.
— Оставайся здесь, — велел Майкл, — и ничего не предпринимай.
Он поднял с пола разбитую голову, которая оказалась тяжелее, чем он думал. Наверное, тяжелее головы любого хрупкого.
Но ведь он держит в руках не голову хрупкого, а всего лишь деталь машины. Майкла затошнило и одновременно охватило какое-то необъяснимое оцепенение. Внешне машина, как две капли воды, походила на живого человека, которого больше не существовало. Майкл старался по возможности не смотреть на голову. Но волосы оказались такими мягкими, а кожа гладкой, как настоящая. Только холодная и жесткая. Лишь усилием воли ему удалось заставить себя спуститься вниз по лестнице и пройти по коридору до того места, где лежали останки Олдоса Хаксли. Не понимая, почему он так поступает, Майкл попытался осторожно приставить голову к телу. Но проволочки погнулись, и у него ничего не вышло.
Вернувшись в библиотеку, он обнаружил, что Гораций пришел в прекрасное расположение духа.
— По крайней мере, их стало на одного меньше. Ну, что теперь будем делать, Майкл? Наверное, пора возвращаться домой.
— Да, и чем скорее, тем лучше. Придумай какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы объяснить свое опоздание.
— Не волнуйся. Они привыкли к тому, что я веду себя самым непредсказуемым образом. Я часто посылаю их к чертовой матери… Чтобы избавиться от кусков, вам с Эрнестом понадобится помощь. Я могу…
— Ты уже и так достаточно сделал, — перебил его Майкл, — Постарайся пару дней вести себя тихо и не ввязываться ни в какие неприятности.
— А куда ты собираешься спрятать останки Олдоса Хаксли?
Майкл ненадолго задумался.
— Не очень симпатичный выход, — проговорил он мрачно, — но, пожалуй, безопаснее всего преподнести тем ящерам подарочек.
Глава 21
Однако на следующий день Майкл и Эрнест не смогли попасть в библиотеку. Им удалось выбраться туда только через три дня. В первый вечер Майклу пришлось пойти в гости к мистеру и миссис Бронте — он совсем забыл о приглашении, — чтобы поиграть в бридж семьями. Поскольку все знали об отношениях Майкла и Эмили, его отказ выглядел бы, по меньшей мере, странно.
Во второй вечер состоялась выставка работ учащихся школы, на которую были приглашены все ученики вместе с родителями. Никто не сомневался в том, что родители-сухари непременно захотят посмотреть на работы своих чад. Майкл сделал для выставки искусную модель Вестминстерского аббатства. Эрнест подготовил серию картин, изображавших британские военные самолеты.