Грохот превратился в пронзительный, рвущий барабанные перепонки и сверлом вгрызающийся в мозг визг. Внезапно он оборвался, и над нами возник белый корпус сгудонского корабля-разведчика. Был ли это тот самый визголет, который я видел в парке пару недель назад? Впрочем, это было не важно. Важно было другое: повисший в небе визголет — молчаливый, грозный, воплощенная мощь и сила — оказался как раз тем, что необходимо было всем нам в тех трагических обстоятельствах, аминь.
К этому моменту я уже многое понял.
И еще я знал: все это было приготовлено для меня одного.
Повернувшись, я медленно двинулся к дверям дома Силза. Увидев мою спину, Бейли выругался — сначала чуть слышно, потом в полный голос.
— Стойте, Лэмб! Остановитесь, черт бы вас побрал! Ради всех нас, ради Льюкарса, это должно быть сделано по-моему. Ради человечества, в конце концов!..
Ради человечества?.. Бейли допустил ошибку, и я продолжал уходить от него по мокрой подъездной дорожке. Лишь поднявшись на крыльцо, я ненадолго замешкался. Как мне поступить? Войти? Или вызвать Силза отсюда? В конце концов я слегка пожал плечами и постучал.
— Войдите, Лэмб, — отозвался из-за двери Пол. — Дверь не заперта.
Я вошел. Пол стоял в прихожей.
— Все полетело к чертям, не так ли? — сказал он негромко. Он не спрашивал, он только констатировал факт, но я счел нужным ответить.
— Может быть — да, а может быть, и нет. Кстати, над городом появился визголет. Пока сгудонцы только наблюдают, но… Если они на вашей стороне, тогда победу одержат младокаледонцы.
— А если они на стороне тех, других, которые выступают за контроль и порядок?
— Тогда ты прав: все кончено, но это не значит, что еще кто-то должен умереть. Хватит смертей, Пол, хватит страданий…
Он опустил голову.
— Моя сестра, — глухо сказал он, — была удивительным человеком. Она была для меня всем… Я всегда мечтал походить на нее, но не мог. У Полины было… терпение.
Я слегка улыбнулся и кивнул.
— Она мне тоже нравилась, Пол. Наверное, ее трудно было не любить.
Он заплакал. Подняв руки, он вцепился мне в плечи, и его тело затряслось от рыданий.
— Я… я думал, — с трудом проговорил он, — что если мы выскажем свое мнение в полный голос, этого будет достаточно. Мы очень старались, но ничто не менялось, хотя мы потратили на это уйму времени и сил. И тогда я подумал: нужно как-то встряхнуть их. Нужно их напугать, сделать что-то такое, чтобы они проснулись, обратили на нас внимание. Тогда бы мы сумели что-то изменить… Господи, я никогда не думал, что все кончится так!
— Ты хочешь сказать, те, первые взрывы…
— Черт, да!.. Я устал от слов. Мы все устали, и нам хотелось действовать.
— А сегодня?
Он резко тряхнул головой.
— Боже, конечно, нет! Ведь это была моя сестра, Лэмб. Моя сестра!!!
— Что ж, понятно… По крайней мере, ты никого не убил, никого не искалечил. Несколько заборов обрушилось, да один престарелый поэт заработал с десяток синяков. — Я улыбнулся. — Но они давно побледнели, и я не стану требовать возмещения ущерба.
Я протянул ему руку. Я знал: если мне удастся вывести его на улицу сейчас, пока над нами висит сгудонский звездолет, мне, скорее всего, удастся сохранить Полу жизнь. Толпа не посмеет расправиться с ним на глазах у инопланетян.
Но Пол никак не ответил на мое движение. Сейчас он выглядел безмерно усталым, словно собственная судьба вдруг стала ему безразлична. Что ж, пожалуй, я мог понять его. Я сам прошел через то, что испытывал сейчас Пол — прошел и не забыл.
Пол вдруг пошатнулся, и я обнял его за плечи. Развернув его к выходу, я распахнул свободной рукой дверь и вышел вместе с ним на крыльцо.
За время, что мы были внутри, дождь прекратился, но я сразу заметил: старых колонистов стало больше. Теперь их насчитывалось, наверное, уже несколько сотен. Они толпились на улице перед домом и негромко переговаривались, но во дворе пока никого не было. Даже Бейли вернулся к своей армии и теперь что-то объяснял ближайшим к нему колонистам, яростно размахивая в воздухе кулаками. Увидев нас, он замолчал; толпа, напротив, сердито загудела. Я буквально физически ощущал, как от этих людей исходят волны жгучей ненависти, направленной на Пола, на всех молодых колонистов, быть может, даже на меня самого. Последнее, впрочем, зависело от того, какую линию поведения в конце концов избрал Бейли, решился ли он бросить открытый вызов Сгудону.
А визголет по-прежнему висел над садом — огромный, молчаливый, грозный. Он походил на какое-то сверхъестественное существо. На бога, который спустился с Олимпа, чтобы понаблюдать за тщетной возней людишек.