Лита просунула в отверстие между лианами чашку с водой. Он сделал маленький глоток. От свечки, которую она держала в руке, по камере метались уродливые тени. Он чувствовал крайнее утомление: ни капли прежней энергии, ни крупицы чувства.
В полной темноте затруднительно вести отсчет времени, тем не менее Рис догадывался, что после церемонии минул уже целый день. Пока он здесь томился, раскаиваясь, что так необдуманно отшвырнул кость, Лита вела, наверное, задушевные беседы с Первой-Среди-Матерей.
Ее способности не должны были удивлять Риса. Когда семья прибыла на Кришну, девочке было лет восемь-девять — возраст, когда ребенок легко овладевает любым языком; она слышала сложные речевые конструкции от прислуги в доме, состоявшей, в основном, из женщин. Странно только, что она все это время скрывала от лингстера свои познания…
— Стеги-мужчины в этом не участвуют. Кроме кипиков, конечно, но те часто не доживают до зрелого возраста.
— Могу себе представить! — Он вспомнил, как, прогуливаясь по базару с комиссаром, впервые повстречал Горбуна. Опыт изучения разных культур в этом углу галактики подсказывал, что индивидуум, появившийся на свет с такими уродствами, обречен на раннюю смерть.
— Вы понимаете, насколько это серьезно, Данио? — У девочки был такой вид, словно она готова развернуться и оставить его одного. — Этот народ пользуется языком не так, как земляне. Стеги-мужчины обходятся примитивным вариантом — все равно что «кухонный стегти», только без наших англо-индийских словечек, конечно.
— Такие разные способности у полов — очень необычное явление, — согласился он.
— Разные способности — это слишком мягко сказано. Женщины гораздо талантливей! А главное, здесь, в горах, Матери уже много лет трудятся над созданием письменности.
— Когда ты успела так много узнать?
— Вообще-то, — молвила она, немного смягчившись, — кое-что я могла и упустить. Я не так уж хорошо владею стегти. В общем, любая Мать, которой удается сюда добраться, привносит что-то свое. Та, которую величают Первой-Среди-Матерей, сводит все это воедино.
— Почему так важны символы, получаемые от разных уродцев?
— От кипиков, — поправила она его. — Они мужчины. По словам Первой-Среди-Матерей, язык должен быть уравновешен между женщинами и мужчинами, иначе раса сама себя уничтожит. Но нормальные мужчины говорят плохо, а кипики обычно умирают, не достигая зрелости. Поэтому у них дефицит мужских символов. Она помолчала и осторожно добавила: — Теперь понятно, почему они так огорчились, когда ваша кость оказалась сломанной?
Ему показалось, что устами девочки к нему обращается сама Первая-Среди-Матерей; появилось ощущение, что в этих речах кроется глубинный, пока еще не доступный ему смысл.
— Матери верят, что, создав письменность для своего языка, они сумеют предотвратить какое-то страшное событие, — сказала девочка. — Вы понимаете, Данио? Вы не потеряли нить?
— Она утверждает, что здесь нет стариков, одни старухи?
— Она говорит, что это… Этого слова я не понимаю. Что-то вроде «сем-яй»…
— Сем яйа нюк, — поправила Первая-Среди-Матерей, выросшая у Литы за спиной.
— Произнеси другие слова, чтобы я мог понять! — взмолился он, переходя на стегти.
— Сем яйа нюк, — повторила она. — Тебя зовет маленькая, — ласково обратилась старуха к Лите.
Лита поспешно удалилась, унося свечу. О присутствии Первой-Среди-Матерей свидетельствовал теперь только звук ее дыхания.
— Здесь не бывает мужчин, кроме кипиков с костями души, — сообщила она. — Я должна тебя убить.
Он почувствовал, что с него хватит загадок.
Объясни смерть отца этих детей и я, возможно, помогу свершить ваш труд.
— Ты торгуешься со мной?
— Да, торгуюсь.
Она заколебалась, обдумывая его слова.
— Он узнал про сем-яйа-нюк.
— Я не понимаю этих слов. Скажи другие.
— У меня нет твоих слов.
— Ты ведь согласилась на сделку.
Она сердито повысила голос:
— Он знал про Тех-Кто-Перешел. Вы называете их «мулами», но это ваше слово, а не наше.
Он вглядывался в темноту, жалея, что не может разглядеть выражение ее лица. Лингстеры пользовались не только звуковыми, но и зрительными ключами, расшифровывая значение слов. Пател действительно успел сказать ему перед смертью, что обнаружил нечто такое…
— Это настолько важно, что узнавший об этом человек обречен на смерть?