А потом миссис Уоллес заболела. Я тоже прикинулся хворым и провел день в гостиной миссис Джонс, закутавшись в шаль и ежечасно обжигаясь горячим чаем. Миссис Джонс, подпоясанная своим вечным полотенцем поверх фартука, не отходила от меня, вытирая пыль и поднимая с пола соринки.
Шли часы, и меня все больше разбирало нетерпение пополам с сильнейшим волнением; притворяться больным становилось всё труднее. Я уже воображал себя путешествующим по миру на пару с миссис Уоллес и совершающим открытия, о каких самым прославленным исследователями остается лишь грезить. Возвращаясь в Англию, я выступал бы с докладами по всей стране. Заслуги перед наукой и страной принесли бы мне рыцарский сан…
Наконец, ближе к пятичасовому чаю Адель Уоллес спустилась вниз. Я заранее установил музоптикон рядом со своим креслом и при ее появлении открыл рюкзак и впился взглядом в прибор. Как я и надеялся, стрелки дружно вибрировали. Миссис Уоллес приняла у хозяйки чашку чая и опустилась в кресло.
— Кажется, вы тоже прихворнули? — обратилась она ко мне.
— Мне надо с вами поговорить, миссис Уоллес, — заявил я, не теряя времени.
Она подняла глаза, и я увидел в них нескрываемый смех. Присутствие миссис Джонс придавало ей уверенности: ей не хотелось оставаться со мной наедине.
— О чем, мистер Арбетнот?
— Я знаю, кто вы.
Мои слова сильно ее озадачили.
— Знаете, мистер Арбетнот? Кто же я?
— Фантазма! Та, ради которой сюда приехал я, да и ваш муж тоже.
В ответ она запрокинула голову и расхохоталась.
— Я — фантазма? Что же привело вас к такому экстравагантному умозаключению?
— Извольте взглянуть. — Я показал ей музоптикон со взбесившимися стрелками. — Этот прибор вас разоблачил.
— Неужели? В таком случае кто-то из нас сильно ошибается: либо я, либо ваш прибор. Я не фантазма, мистер Арбетнот. Я не та, за кого вы меня принимаете.
— Давайте отправимся в Лондон! — взволнованно зашептал я. — Я представлю вас в Исследовательском клубе, покажу им, на что вы способны…
— И что дальше? Муж рассказывал о вашем клубе. Вы запрете меня в клетку, как поступаете со всеми несчастными, которых подбираете в своих странствиях? Нет, благодарю.
— Ничего подобного! — возразил я, хотя на самом деле еще не успел всего продумать. Действительно, как удержать ее в клубе в перерывах между поездками? Что ж, эту проблему придется решать на ходу… — Умоляю! Вернитесь в Лондон со мной.
На беду, в этот момент в гостиную вошел Уоллес.
Дальнейшее походило на дурной французский фарс. Уоллес обвинил меня в попытке украсть у него жену, я в свое оправдание утверждал, что она понадобилась мне в куда более высоких, истинно научных целях, а миссис Уоллес почему-то называла меня «этот ужасный человек». Наконец, после того, как я не меньше дюжины раз повторил слово «фантазма», он как будто сменил гнев на относительную милость.
— Так вы утверждаете, что Адель и есть фантазма? — недоверчиво спросил он.
— Да, — кивнул я.
Он повернулся к жене.
— Разумеется, нет, Сэмюэл! — заявила миссис Уоллес с излишней, на мой вкус, резкостью. — Тебе не кажется, что ты был бы в курсе дела, окажись я ею?
— Не знаю… — протянул ошеломленный Уоллес. — Откуда бы я узнал? А что, очень возможно…
— Не говори глупостей! — возмутилась миссис Уоллес.
— Смотрите! — поманил я Уоллеса. — Вот прибор музоптикон, изобретение некоего Уитерспуна. Видите? Он регистрирует присутствие фантазмы здесь, прямо в этой комнате!
— В последнее время я прямо-таки источаю идеи, — проговорил Уоллес. — Столько не придумаешь даже за целую жизнь. Дорогая, если ты…
— Прекрати! Я Адель Амброуз Уоллес, уроженка Бостона. Да что с тобой? Ты ведь столько лет знаком с моим отцом!
— Поспокойнее, дорогая! — попросил жену Уоллес.
— Ну, а если я и впрямь окажусь фантазмой, как бы ты со мной поступил? Этот ужасный человек хочет увезти меня в Лондон и запереть в клетке вместе с драконами, вервольфами и Бог знает кем еще. А ты? Что сделал бы ты?
— Ничего, дорогая. Ты бы осталась моей любимой женой. Я бы никуда тебя от себя не отпускал…
— Чтобы в голове у тебя продолжали заводиться смелые идеи?
— Разумеется, ты помогла бы моим исследованиям. Ты была бы мне не только женой, но и музой, источником вдохновения. Я совершил бы потрясающие открытия! Никто меня не остановил бы. Возможно, меня даже избрали бы членом Исследовательского клуба.