Вживу разбойник, чудище поганое, не дался, и тогда повелел Министр убить Соловья до смерти. Однако не брала поганого ни очередь из ДШК, ни граната под ствольная, ни ракета противотанковая, железной вожжой управляемая. И тогда повелел Министр принести ракету заморскую, «Стрингером» рекомую. А «Стрингер» тот столь убоен, что на высоте невообразимой аэропланы, какие ни есть огромные, досягает и в куски рвет. И стреляли чудище «Стрингером», да до смерти так и не убили — на медном лбу только шишка выскочила, со стог сена величиной, а из глаз поганых искры высыпали, столь злы да горючи, что на горах Кавказских весь лес на корню сгорел.
И тогда представили пред Министром старого старичка из Казацкой станицы. Он летами дряхл да слеп очами, но разумен зело, ибо жил столь долго, что еще генерала Скобелева видывал. И рек старичок Министру: есть, мол, град Муром на святой Руси, а в том граде на околице дом стоит, а в дому том печь, а на печи добрый молодец, коему имя Илья. И лишь сей молодец может Соловья поганого до смерти убить — одной дубиной стоеросовой.
И поехал Министр с Кавказа в Муром-град. И нашел дом на околице, и печь в дому, и молодца на печи. Зело нетрезвого, ибо, как соседи сказывали, пил Илья с радости, что талоны отменили, и пил он с той самой отмены. И дождался Министр, пока Илья проспится, и саморучно ему ковшик с рассолом поднес. Сослужи, говорит, Илюша, службу великую, убей до смерти Соловья поганого. Выпил Илюша рассолу, прочухался и сказал Министру: мне Соловья убить — что плюнуть и растереть. Не зря ж я в твоем спецназе состоял. Мастерство не пропьешь. А мастерство нонеча денег стоит. Желаю, сказал, денег американских торбу за подвиг свой.
Делать нечего. Предстал Министр пред Президентом: так и так, Твое Высокопревосходительство, не вели казнить, вели торбу с деньгами американскими из казны выдать, дабы Илюша Муромец подвигнулся Соловья убить. Наказал Президент Казначею своему торбу денег набрать на святое дело. Да только полторбы и набрали. Президент личные три рубля американские из шляпы вынул, от жены на всякий случай схороненные, да и их не достало. И до сих пор деньги ищут, пуще всего — у Швейцарцев. Не то они украли, не то им наши воры в схорон отдали. А Илья на печи лежит. Чудище же поганое людишек грабит, а иных в яму мечет. Вот горе-то какое…
В то же лето 2013. После праздников Труда случилось на Москве знамение. Статуй Петру Великому, на стрелке Москвы-реки стоящий, вдруг оборотился ликом ко Кремлю. И на свитке, который у Статуя в руце, проступило кровью: «Даешь г…». И литеры сии кровавые весьма далеко видны были, и честных христиан смущали. И других конфессий людишек такоже смущали. И повелел тогда Президент нарядить следственную комиссию Тайной Канцелярии, что в Лубянке, не к ночи будет помянута. И вознеслась комиссия на верх того Статуя, а там нашла, что литеры кровавые со свитка на грудь императорскому Болвану переходят, но зело мелки и с земли не видны. А начертано вкупе тако: «Даешь гражданские свободы!».
А писано было помадой губной, и по той помаде сыскали срамную девку с Тверской, и показала она на следствии, что нагишом восходила на Статуй, одним вервием держдся, а писала спьяну и на спор. А по другому доносу взяли в цепи иную девку, члена подпольного горкома Русского Национального Собрания, такоже РНС прозываемого. И показала она, что писала сама, дабы обратить внимание Иноземцев на ущемление свобод на святой Руси. Ужо даст теперь им гражданских свобод Президент наш…
Опять в то же лето. Приехал от Шведов посол. Поднес Президенту шляпу кожану великую, с тележное колесо, яхонтами обсыпанную. И попросил за то Кемскую волость. Президент шляпу на себя воздел, и впору пришлась. А про волость обещал подумать. А когда посол Шведский удалился, повелел глобус земли Российской принести. Всю ночь челядь на глобусе Кемскую волость искала, да сыскать не смогла. И только поутру один челядин востроглазенький волость искомую на верху глобуса обнаружил — на палец от Северного полюса. И тогда Президент с легким сердцем повелел Указ написать, что Кемская волость навеки передается Шведскому королю в полное владение — со льдами, медведями, тюленями и прочим, что будет там обнаружено. Оно и к лучшему, пошто добру пропадать: во льду рожь не родится, а тюленей пускай Шведы едят, коли нравится.