Но это все в прошлом. А нынче Ложкин стоял посреди комнаты, положив ладонь на кипу своих произведений и откашливался, готовясь к тому, чтобы озвучить свое первое желание. Взгляд его был прикован к маленькой золотой рыбке, которая медленно кружилась в медном тазу, ожидая его велений, как робкая девушка ожидает слов от юноши, который вот-вот намеревается сделать ей предложение руки и сердца.
— Желаю! — громко произнес Ложкин. — Желаю иметь однотомное собрание сочинений в кожаном переплете на мелованной бумаге. С золотыми буквами на переплете. Поняла?
— Чего ж непонятного? — сказала рыбка.
Раздалась нежная мелодия, и кипа бумажек исчезла со стола. Вместо нее на столе лежал аккуратный томик с золотым обрезом и золотыми буквами на корешке. Очаровательное произведение переплетного искусства.
Подобно жадному гурману, накинувшемуся на жареного рябчика, Ложкин схватил томик и принялся его листать.
По мере перелистывания он бледнел, краснел и на его лице вырисовывались бурные, обычно скрытые чувства.
Ложкину хотелось показать эту книгу жене, но сперва ее надо было подарить некоторым нужным и приятным людям.
Он кинул взгляд на стол и только тут сообразил, что больше книг нет.
— Ах, — сказал он. — Где книжки?
— Какие книжки? — спросила рыбка.
— Остальные.
— Мне была велена одна книга, — жестко возразила рыбка. — Я ее изготовила. Надеюсь, претензий нет.
— Какая одна! — возмутился Ложкин. — Мечи остальные.
— Какой тираж нужен?
— Такой тираж, чтобы в каждом книжном магазине нашего государства мой однотомник стоял. Где Толстой, там и я, где Шолохов, там и Ложкин!
— Большой тираж, — вздохнула рыбка. — Нелегкое поручение.
— Сделаешь или нет?
— Придется сделать.
— Так давай!
— Все!
— Что все?
— Сделано.
— Где книги?
— В магазинах. Как просил. Во всех книжных магазинах государства, рядом с произведениями Льва Толстого.
— А почему не вижу?
— Так они же в магазинах!
— А мои где? Где моя доля?
— Можете пойти в магазин и купить.
— Не говори глупостей. Что же, я должен собственные книги по магазинам покупать? А ну, чтобы сейчас же на столе было десять моих книг!
— Сейчас, — ответила рыбка.
Она вздохнула.
На столе появилась стопка книг в кожаных переплетах.
— Ну то-то, — утешился Ложкин. — А теперь переходим к следующим желаниям.
— Каким желаниям? — спросила рыбка.
— Моим.
— Любопытно, — сказала рыбка. — И какие же в тебе кипят желания?
— Я намерен вернуть обратно великий могучий Советский Союз не только в гимне, как уже сделано, но и в остальных апсектах.
— Аспектах, — поправила Ложкина рыбка.
— Неважно. Главное, чтобы ликвидировать эту самую демократию и порнографию на экранах телевизоров. Чтобы всех пидарасов в тюрьму упечь, чтобы воспевали, а не злобно критиковали, чтобы восславить партию, которая ведет к горизонтам, чтобы всюду колбаса была по два двадцать и никаких тебе Канарских островов, чтобы…
— Все ясно, Ложкин, — сказала рыбка. — Придется тебе подождать следующего раза.
— Не понял! — прогремел Ложкин.
— А чего тут непонятного, если ты все желания уже заказал и исполнил.
— Ничего подобного! Не жуль, а то задушу! Я у тебя только однотомное сочинение попросил, а все остальное еще впереди.
— Первое желание было — изготовить однотомник.
— Правильно.
— Второе желание — изготовить массовый тираж, чтобы твоя книжка в любом книжном магазине рядом со Львом Толстым стояла.
— Ну уж нет — это то же самое первое желание.
— Обращайтесь в суд, — сказала рыбка. — Даже в Страсбургский по правам человека. Желаний было два.
— Я тебя затаскаю по судам!
— А третьим желанием ты попросил десять книг на этом столе тебе выдать. Вот ты и получил…
— Ни в коем случае! Это было одно желание! Я тебя никуда не выпущу, пока не исполнишь! Какая мерзавка! И я знаю, в чем дело — тебя купили!
— Чего шумишь? — крикнула из кухни жена. — Опять не то пожелал?
— Враги! — откликнулся Ложкин. — Всюду враги. Обманули, ввели в заблуждение. И не удалось мне возродить нашу славную державу!
— Ну вот, а корыто худое, — сказала жена.