Пал Палыч обернулся ко мне, побледнел и медленно соскользнул из кресла на пол. Его руки распластались по ворсистому покрытию, из ноздрей побежали темные струйки крови.
Сначала я оторопел, но уже через секунду у меня начался приступ паники. Хотелось бежать куда-то, скрыться, укутаться, отгородиться от воздуха. Я что-то кричал, но звук доносился до меня словно снаружи. Я ломился в дверь, но Мымра меня не выпустила. Она включила систему пожаротушения, я вымок и немного пришел в себя.
— Все нормально, успокойся… — шептали динамики на стенах голосом моей матери.
Откуда, интересно, Мымра его узнала? Но это подействовало.
— Успокойся… — продолжал звучать голос. — Возьми инъектор, пожалуйста.
Что-то в этом голосе заставило меня подчиниться, как в детстве. И я подчинился — выдвинул ящик стола возле пульта и стиснул пальцами рукоять инъектора.
— Включи на всасывание и возьми у себя из вены четыре кубика крови.
Дрожащей рукой я закатал рукав куртки, выставил цифру на дисплее и приставил к предплечью короткое дуло. После болезненного укола я увидел, как прозрачная емкость наполняется кровью.
— Раздели содержимое на три части, — приказала мне Мымра.
Я пробежал пальцами по кнопкам инъектора.
— Одну порцию — внутримышечно капитану. Можно сквозь ткань.
Мною как будто управляли по радио. Оставалось лишь в точности выполнять указания.
— Теперь Софочке, — произнесла Мымра после хлопка инъектора.
Она подняла дверь и пропустила меня к кушетке.
— Во внутреннюю часть бедра.
У меня руки дрожали от нервного напряжения, но я сделал все, как велела Мымра. Снова хлопнул инъектор.
— Теперь к Артему. Он в душевой.
Дверь медицинского блока поднялась, выпуская меня наружу. Шаги по коридору — словно чужие. На меня снова нахлынул приступ паники. Один, совершенно один! Не считая Мымры. Хоть бы объяснила мне, что происходит!
Похоже, я говорил вслух.
— Острая инфекция, — сообщила машина. — Иммунитет на данный вид микроорганизмов у человека отсутствует. Заболевание вызывает тяжелую интоксикацию со стопроцентным смертельным исходом в течение полутора-двух часов после потери сознания.
Я ворвался в душевую и выбил ногой дверь, из-под которой вытекала окрашенная кровью вода. Инъектор хлопнул в последний раз, и я отбросил его на пол.
— Иммунитет только у меня?
— Да, — ответила Мымра. — В тебе сейчас огромное количество нужных антител. Твоя кровь — единственное лекарство. И то ненадолго.
— Ты предупредила Базу?
— Конечно. Теперь планета объявлена карантинной зоной.
— Очень мило.
Меня злость взяла. Нет бы помощь прислать, а они задраили нас, как в отсеке, где бушует пожар. Ладно. Нужно выпытать у Мымры по-больше свеженьких новостей.
— Откуда взялась инфекция?
— Из океана. Точное место возникновения очага — твоя буровая. По ветру зараза распространилась до «Бормотухи», Софочка выносила мусорные брикеты и вдохнула зараженный воздух. От нее инфицировался Пал Палыч, возле шлюза заразился Артем.
— Почему у меня иммунитет?
— Ты присутствовал у самого очага в момент начала мутации микрофлоры и вдохнул далеких предков бактерий-убийц, пока те еще не были столь опасны. За время прогулки к скелету у тебя выработалось достаточное количество антител.
— Что будет с экипажем?
— Судя по состоянию Софочки, они теперь продержатся пять-шесть часов. Потом токсический шок и смерть.
— Есть кардинальный способ лечения?
— Да. Мне нужно выяснить первопричину начала мутаций, тогда я смогу синтезировать лекарство в течение получаса.
— Сколько времени нужно на выяснение?
— Около десяти часов.
У меня сердце сжалось.
— А быстрее? — сквозь зубы процедил я.
— Нужна высокая точность. Быстрее я не могу.
— Ну хоть первичные результаты у тебя есть?
— Да. Толчком к началу мутаций мог быть какой-нибудь яд. Или излучение реактора, что скорее всего. Но мне надо знать точно, вплоть до формулы вещества или названия элементарной частицы, поразившей бактерию. Процесс мутации идет очень быстро и ускоряется, за секунду меняется около двух миллионов поколений микробов.