В романе «Охота на НЛО» В.Бурцев попытался создать отечественный аналог популярного фильма «Ангара 18». Оказывается, еще в сентябре 1940 года в воздушное пространство Эстонии вторгся неопознанный летающий объект. Его, конечно же, сбили, умертвив ни в чем не повинных инопланетян, и тут же начали изучать. Спустя 60 лет отголоски правды доходят до нескольких заинтересованных и совсем незаинтересованных лиц. Начинается следствие, поводом для которого послужила гибель бывшего сотрудника КГБ. В книге два героя и, соответственно, две сюжетные линии. Одна связана с российским капитаном милиции Сергеем Слесаревым, а вторая — со следователем отдела служебных расследований эстонской Полиции Безопасности Хейти Карутаром. Вероятно, роман Бурцева — один из редких случаев возрождения шпионского романа.
В 90-х годах большим успехом и у фантастов, и у их читателей пользовался политический детектив с легкой добавкой фантастического элемента. Даже у такого признанного мастера фантастического детектива, как Владимир Михайлов («Ночь черного хрусталя», «Восточный конвой», «Посольский десант», «Кольцо Уракары»), в романе «Вариант И» (1998) детектив оказался на задворках повествования. То же мы встречаем и в романе В.Рыбакова «На чужом пиру» (1999). У Михайлова намечены шпионские, страсти, слежка, защита VIP-персоны от ожидающегося нападения и т. п. У Рыбакова тоже отдана дань уважения детективу: частное лицо связывается с офицером соответствующего ведомства и совместно с оным ведомством пытается противодействовать «утечке мозгов» в США. Тайные операции в тексте имеют место быть, мотив расследования тоже присутствует. Но над детективным сюжетом и у Михайлова, и у Рыбакова абсолютно преобладают авторские рассуждения о судьбах России, путях ее развития и о роли, назначенной историей для интеллигенции. Разница по отношению к «Отелю…» одна: если у Стругацких концовка текста ощутимо съезжала в сторону научной фантастики, то у Михайлова и Рыбакова сама фантастика отступает на второй план, становится такой же декорацией, как и детектив. Фантастическое допущение в первом случае ограничивается переносом действия в XXI век, притом не очень далеко. Во втором — некоторыми парапсихологическими способностями, дарованными главному герою.
В общем, негусто. Это, разумеется, не лишает романы их художественных достоинств. Дело в другом. Политический детектив еще в советское время выработал формы, до крайности сближающие его с фантастикой: например, использование выдуманных стран. Намеренное соединение НФ и политического детектива позволяет автору оставлять лишь тончайшую фанто-детективную кисею, не вызывая у публики раздражения… Возможно, здесь заложен перспективный путь развития для особого жанра. Отчасти, к нему тяготеет «Гравилет «Цесаревич» В.Рыбакова. Однако то, что получается у мастеров, неподвластно перу авторов «среднего звена» — соединение детектива и фантастики чаще всего, увы, оборачивается художественной ахинеей. Законы жанров толкаются друг с другом, не желая уступать дорогу. Наверное, требуется весьма высокий уровень мастерства, чтобы с успехом ставить такого рода эксперименты. Впрочем, динамичный детективный жанр настолько привлекателен, что многие именитые фантасты «поменяли ремесло», взявшись за создание детективных романов. В их числе Андрей Измайлов, Борис Руденко, Геннадий Прашкевич.
Фантастика и детектив напоминают двух странников, бредущих по дорогам, которые иногда сближаются почти до полного слияния, но в конечном итоге приходят в разные города.
Мнение
Экспертиза темы
Казалось бы, фантастика и детектив — два родственных жанра. Почему же их взаимодействие — столь редкое явление? Почему поджанр «фантастический детектив» как-то особенно не прижился в литературе?
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО:
Я сам порой над этим задумывался — и даже пытался написать что-либо в жанре фантастического детектива. Увы, назвать эти попытки удачными не смогу (как не смогу перечислить и удачные попытки других авторов).
Мне кажется, что все дело в кардинальных особенностях детективной и фантастической литературы, а именно — в исходном построении сюжета. Фантастика по определению обязана вводить в текст элемент ЧУДА, неважно, будут ли это необычные люди в обычных обстоятельствах или обычные люди в обстоятельствах необычных. И главная задача писателя-фантаста — убедить читателя в возможности и реальности именно таких людей и именно таких миров. Так, чтобы читатель воскликнул: «Да, все было именно так, в пустынях Дюны жили исполинские песчаные черви и самые обычные кочевники, а по самой обычной планете Земля разгуливали эльфы и гномы!» Итак, задача писателя-фантаста — доказать реальность нереального.