Алмазина глубоко вздохнула. Хотя ее поднявшаяся грудь не произвела на матушку Берхте ни малейшего впечатления, Нассирскеги в своем углу одобрительно фыркнул. Алмазина резко обернулась, и прежде чем она опять напустила на себя невозмутимость, ее глаза успели на мгновение расшириться. Берхте прибавила ей несколько очков за быстроту, с которой она успела овладеть собой. Многие люди теряются при виде козлов величиной с добрую лошадь, но лишь немногие так быстро справляются со своим удивлением. Нассирскеги зевнул, обнажив желтые зубы.
— Э… р-разбойники напали на наше имение, — сказала Алмазина. — Моих родителей убили, моих братьев сразили, моих сестер увели. Я должна их спасти.
— Вот этим? — матушка Берхте презрительно указала подбородком на меч Алмазины. Ее спицы просверкали еще один ряд, и быстро растущая кольчуга звякнула у нее на коленях.
— С твоей помощью, — сказала Алмазина. — Если ты мне ее окажешь.
Матушка Берхте кивнула, покачиваясь и продолжая вязать, но ничего не ответила. Алмазина неловко переступила с ноги на ногу. По ее лицу ползла капелька пота.
Провяз, два накида. Провяз, два накида.
— А почему бы и нет? — наконец сказала матушка Берхте. — Взобраться сюда нелегко, и ты заслужила награду. Выбери ее.
Алмазина обвела взглядом сумрачную пещеру.
— Что?
Матушка Берхте подула на очаг. Взметнулось пламя, озарив пещеру почти нестерпимо ярким светом. На каждой стене засверкали и заблестели десятки кольчуг — каждая в своем стиле, со своим узором. Искусно связанные из разнообразных сортов проволоки, они разнились плетением и рисунком. На этой — серебристый дракон выпускал из ноздрей медное пламя. На той — замечательно вывязанный грифон взмывал в звездное небо. А третья завораживала взгляд прихотливым узором летящих золотых и алых листьев.
Алмазина ахнула и опустила меч.
— Их все связала ты?
Матушка Берхте ухмыльнулась, обнажив кривые зубы, быстро приподняла с колен половину будущей кольчуги и вернулась к работе. Заблестели, заискрились спицы. Трение и скручивание размягчали проволоку, облегчая работу.
Алмазина тихонько присвистнула, сунула меч в ножны и подошла к стене, чтобы получше разглядеть кольчуги. Матушка Берхте следила за ней, пока глаза девушки не остановились на кольчуге в углу, полузаслоненной массивным шкафом. Кольчуга была старая, слегка проржавевшая и выглядела так, словно ее побила моль, хотя даже матушка Берхте предпочитала не думать, какой моли может оказаться по вкусу чистая сталь.
Провяз, два накида. Провяз, два накида.
Алмазина протянула палец, чтобы потрогать старую кольчугу, и на ее лице мелькнуло лукавство. Матушка Берхте прищурила глаза и продолжала вязать. Девочка явно наслушалась каких-то побасенок. Либо ходила на реку потолковать с отцом Потоком. Слюнявый прохиндей! И Алмазина, уж конечно, очаровала его.
— Вот эту, — сказала Алмазина, снимая со стены ржавую кольчугу.
— Эта тебе не подойдет, девонька, — невозмутимо ответила матушка Берхте. — Она же старая, да и связана плохо.
— А я скромная девушка, — возразила Алмазина тихо. — И потому возьму ее.
Матушка Берхте пожала плечами, не пропустив ни единой петли.
— Это твой выбор.
Алмазина натянула кольчугу через голову, оставив полосы ржавчины на волосах, и торопливо отправилась к выходу. В последний миг она обернулась.
— Спасибо! — искренне сказала она и скрылась из виду.
Нассирскеги что-то проблеял.
— На восходе, думается мне, — ответила матушка Берхте.
У входа в пещеру что-то зазвенело, лязгнуло, и вошла Алмазина с мечом на боку. Рваная кольчуга позволяла увидеть чуть больше, чем следовало. Алмазина была вся в порезах, царапинах и синяках. За ее спиной восходящее солнце сгоняло последние звезды с бледно-голубого неба.
— Не сработало? — мягко осведомилась матушка Берхте.
Провяз, два накида. Провяз, два накида.
— Ты меня надула! — вскричала Алмазина. — Эта кольчуга никуда не годилась! Если бы отец Поток не дал мне огнецветов, чтобы ослепить разбойников, мне бы не уцелеть!
— Я же не советовала тебе ее брать, милочка, — проворчала матушка Берхте. Алмазина открыла было рот, чтобы возразить, но Берхте ее опередила. — Дай-ка я попробую догадаться. Ты решила, что лучшая кольчуга из всех будет сокрыта под видом ржавого хлама. И ты поверила глупым сказочкам, которыми убаюкивают детей.
Алмазина закрыла рот и выставила подбородок.
— Я только хочу спасти моих сестер от этих… этих…
— В таком случае веди себя разумно, — назидательно сказала матушка Берхте. — И вот первый урок: всегда соглашайся только на самое лучшее.