— Вы внезапно куда-то подевались… О чем задумались?
Он не мог сказать ей. Просто не мог. И лихорадочно пытался найти другую тему. Правда, на ум пришло кое-что, но тоже весьма неудачное, хотя не настолько ужасное, как гибель Холли.
— Чернер, — промямлил он. — Чернер и Фридман.
— Боб Чернер? Директор «Ньюротроникс»?
— Вы его знаете?
— Только понаслышке. Говорят, прекрасный ученый. — Она как-то странно посмотрела на собеседника. — А что с ним? — И, заметив, как Дуг смотрит на их сплетенные руки, поспешно отняла свою.
— Он помещен в… лечебное учреждение.
Его кожа до сих пор сохраняла тепло ее прикосновения.
— Помните ночь атаки вируса группы 05? После того, как у меня руку заклинило?
Черил кивнула.
— Вы были расстроены смертью Фейнмана и последовавшей за ней гибелью Ямагучи. Считали это странным совпадением. Так вот, это еще не все. Как только отчет и документы на возобновление гранта были отосланы, я проверил накопившуюся за три недели электронную почту. Все мои письма к Чернеру были возвращены как невостребованные.
— Непонятно.
Дуг и Черил были слишком увлечены беседой, чтобы заметить приближение хозяина с подносом закусок.
— Я тоже так посчитал, поэтому позвонил ему в Филадельфию. Всполошенная секретарша сказала, что он болен, но больше ничего не объяснила.
— И что же вы сделали?
— Поискал в интернете и нашел еще одну сотрудницу «Ньюротроникс». Позвонил ей, представился старым другом Боба, что было лишь легким преувеличением, и сказал, что слышал, будто тот болен. Не могла бы она мне помочь? Она запиналась, заикалась и мямлила, но я в конце концов вытащил из нее название больницы. — Дуг не смог сдержать дрожи. — Я позвонил, но мне сказали только, что Роберт Чернер действительно находится у них. И отказались говорить о его состоянии или позволить мне потолковать с ним. Это настолько насторожило меня, что я решил проверить основательнее. Чернера положили в психиатрическую лечебницу.
— А кто это — Фридман?
— Лиз Фридман работала в «НьюраСофт». Удар. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что она умерла у себя в кабинете. В прошлом месяце.
Он поспешно глотнул воды со льдом:
— Мне это не нравится.
— Лиз наверняка тоже не была в особом восторге, — раздался голос за спиной. Дуг круто развернулся. У двери стоял Джим Шульц с подносом.
— И долго ты здесь торчишь?
Джим поставил три тарелки, вручил поднос проходящему официанту и плюхнулся на свободный стул.
— Достаточно долго.
Дуг тщетно попытался изобразить негодование:
— Иисусе, Джим, я знаю, это твое заведение, но ты не имеешь права подслушивать! И, возможно, тогда произошел всего лишь несчастный случай.
Ресторатор печально уставился на Черил.
— Наш приятель уже сообщил вам, что я подозрителен по природе, верно? Лютый враг истеблишмента? — И не дожидаясь ответа, продолжал: — Я слышал о четырех таинственных смертях, забравших ведущих ученых в твоей области. Верно?
Никто не подумал возражать, и Джим осторожно тронул за руку все еще рассерженного друга.
— Дуг, я знаю о нейронных интерфейсах только то, что это совершенно новая наука. И в ней занято не так много людей. Верно?
— Верно, — буркнул Дуг.
— Сколько?
— Около тридцати пяти высококлассных специалистов. А в общем — не больше сотни.
— И ты не находишь эти четыре случая подозрительными?
Коллеги обменялись беспомощными взглядами, словно боясь ответить.
— Повезло вам, что я здесь, — продолжал Джим, тыкая вилкой в маслину. — Позвольте провести аналогию. Всего сотня ваших нервно-мучеников — это идеально. Что бы вы сказали, если бы за последние несколько недель умерли три сенатора, а у четвертого поехала крыша?
Когда вопрос ставят таким образом, трудно не увидеть аналогии. Очень мрачной аналогии. У Дуга кровь застыла в жилах при мысли о том, что паранойя Джима вполне может оказаться реальностью. Черил, очевидно, тоже поняла, куда клонит владелец ресторана.
— Дуг?! Что если кто-то поставил целью уничтожить всех ученых, работающих над нейронными интерфейсами? Тогда мы следующие на очереди в его списке!
Дуг безмолвно потянулся к ее руке.
Глава 6
Женщина нервно дергала прядь прямых угольно-черных волос, но больше не выказывала никаких признаков скорби. Возможно, хозяйку заботило, какое впечатление производит на гостей ее скромное домашнее платье и эта залитая солнцем гостиная, где царил невероятный хаос. Обведя комнату широким жестом, Фран Фейнман извинилась: