В ее воображении прежний босс и старый друг сидел в шлеме, закрыв глаза. Сигналы из компьютера проходили к Бену через нейронную сеть: его мысли, реакции, возвращались через ту же сеть в компьютер, завершая эксперимент. Если ничего не получалось, — а на первых порах такое происходило довольно часто, — Бен стонал или изрыгал проклятия и только потом открывал глаза, чтобы изучить на экране результат своих усилий. Потом записывал, какое впечатление, пусть и самое слабое, получил при работе со шлемом.
Сколько таких сеансов было проведено? Сколько попыток было сделано, до того как Бен и управляющая программа в большом лабораторном сервере действительно начали общаться.
Бен стал скрытным. Задумчивым. Мрачным. Что-то было у него на уме. Иисусе, в его мозгу.
— Вы в порядке?
Черил жестом велела ему замолчать. Тренировка… сначала Бен, а потом Дуг говорили о тренировке. Но это не совсем точно. Нейронные сети не имели разума, не могли думать, то есть не имели возможности самообучаться. И говорить о том, что они учатся — просто смешно. Нет, нейронные сети всего лишь электронные схемы, моделирующие пучки нейронов — еще один способ преобразовать входы в выходы.
Зато нейронная сеть способна приспосабливаться! Оптимизировать. Бездумно отгораживаться от любого состояния на выходе, охарактеризованного обратной связью как вредное для данных входов, и так же бездумно приспосабливаться к состоянию, которое обратная связь обозначает как полезное. Поскольку схема электронная, она приспосабливается быстро.
Именно поправки Бена, внесенные через клавиатуру, заставляли обратную связь стремиться к оптимизации. Позже нейронная сеть в шлеме приспособилась непосредственно к предполагаемому успеху или неудаче прохождения сквозь нее сигнала в любом направлении. Подтверждением этому служит рука Дуга, способная и на резкие, и на плавные движения, автоматически усиливающаяся во время работы.
Ко времени гибели Бен уже не пользовался клавиатурой. Его шлем, как и рука Дуга, достигли самоадаптации.
Перед мысленным взором Черил возникли сначала два спектральных компьютера, потом три, а потом очень много. Машины были соединены светящимися молниями — стилизованными линиями связи. На одном из экранов она заметила мерзкое извивающееся существо — воплощение вируса. Гнусное создание ползло по схемам ее воображения целеустремленно и быстро. Когда оно было уже совсем близко, ей захотелось закричать. Но она не смогла. И вот вирус уже оказался здесь и столкнулся с самим нейронным интерфейсом.
Когда Дуг окликнул Черил, та не сразу услышала, затерянная в созданном кошмаре. Словно найдя еще одну линию связи, куда можно было бы переползти, еще один компьютер, который можно было бы заразить, вирус продолжал биться о нейронный интерфейс. В отличие от любого другого встреченного на пути барьера, этот адаптировался. Обучался. Обучался с молниеносной скоростью, как лучше модифицироваться, чтобы сигналы с одной стороны могли пройти с абсолютной точностью в компьютер на другой стороне. Этот барьер помогал.
И когда в воображении Черил вирус проник через такой услужливый барьер в очередной компьютер и начал свое победное шествие, она вскрикнула. Ибо последний компьютер, захваченный вирусом, оказался мозгом Бена Фейнмана.
Стены небольшого кабинета, казалось, смыкались над ними, душили.
Дуг и Черил ненадолго расстались, чтобы принять душ, а потом пошли погулять. Пока они находились в помещении, небо затянули тучи, люди разбежались по домам, и теперь в их распоряжении остался весь парк. Вот и хорошо: разговор был не для посторонних ушей.
Заметив, что девушка дрожит, Дуг обнял ее за плечи. Она на мгновение напряглась, но тут же расслабилась. Он так и не понял, было ли это реакцией на его жест, на прикосновение синтетической кожи или на воспоминания, которые должен был пробудить протез. Но ему почему-то не хотелось знать. Ее рука трепетала под его ладонью. Он знал, что именно она помогала разрабатывать шлем Бена. И теперь проклинает себя? Он на ее месте проклинал бы.
— Дуг!
— М-м-м?
— Почему атом? Что это означает?
— Бен пытался стереть часть рисунка. Ту, что поцарапана.
— Значит, это не атом? Я все еще не могу уловить смысл.
Дуг подумал о бедняжке Фран. О том, что они смогут ей сказать. О последнем урагане противоречивых сигналов, превратившемся в безумную ярость в мозгу Бена Фейнмана, пока захватчик делал свою работу. Уничтожал. Убивал.
— Мы видели атом, просто сначала его не узнали. То, что стер Бен, было ядром.