— Хозяином — это я люблю…
— Ну вот! — хмельная мысль окончательно завладела Матвеем. Он радостно хлопнул Саньку по плечу. — Мне, понимаешь, тяжело, а ты наверняка справишься.
— А то нет! Небось не дурнее паровоза!
Матвей восторженно хохотнул. Все и впрямь вставало на свои места. Раз уж он устал, нужна подмена. Значит, и Санька — не случайность, а все та же судьба. Тем более, что работка действительно несложная. Вполне возможно, именно для таких дурачков, как Санька, она и предназначена. Сиди себе, глотай кефир и смотри телевизор! А он, Матвей Кожанкин, бывший председатель и бывший член партии, создан наверняка для других, более интеллектуальных дел. Опять же и нервы Матвея не сравнить с Санькиными. Может, у того и впрямь никаких нервов нет. А у Кожанкина есть, и, судя по всему, немалое количество.
— Так мы договорились?
— Ну дак…
Матвей подпрыгнул на табурете. Желание оказаться под вольным небом было столь сильным, что ему не терпелось поменяться с Санькой прямо сейчас.
— Тогда давай, командуй. А я, пожалуй, пойду.
— А пузыри? Вон их еще сколько.
— И это тоже будет все твоим.
— Тогда я провожу, — Санька попытался было подняться, но его опасно качнуло, и он вновь шлепнулся на табурет.
— Сиди уж, провожальщик! — Кожанкин беззлобно рассмеялся. — Дорогу я знаю, как-нибудь не заблужусь…
Зайдя в ванную комнату, он омыл лицо холодной водой, без особого любопытства глянул в зеркало. Там гримасничало и подмигивало какое-то чудище с клыками. Погрозив ему пальцем, Кожанкин двинулся к выходу.
На этот раз его ничто не остановило. Все работало, как положено. Двое людей создали критическую массу, и барьер снова был снят.
Пройдя шагов тридцать по устланному хвоей дну расщелины, Матвей разглядел свисающую сверху веревку. Санька не соврал, — по всей длине веревки действительно были накручены массивные узлы. Цепляясь за них, Кожанкин кое-как выбрался из пропасти. Глянув вверх, восторженно всхлипнул.
Над ним расстилалась звездная ночь, густо пахло сосновой смолой, и пели невидимые в темноте комары. Помотав тяжелой от хмеля головой, Матвей поднялся на ноги и шатко зашагал вниз по склону. Выбравшись на открытую поляну, широко раскинул руки и со стоном повалился на землю. Ум кружило в сладком хороводе, от ощущения долгожданной свободы хотелось петь. Но он не запел, а сомкнул веки. Сила выпитого оказалась сильнее, и Матвей заснул.
Утро давно превратилось в день. Расплываясь от востока, голубая акварель успела залить все небо. В это самое небо Матвей и смотрел сейчас, лежа на мягкой душистой траве. Высоко над ним пролетела сорока, звонко отбил дробь трудяга дятел, в глаз упала какая-то соринка. Все умиляло Кожанкина, все порождало глубоко внутри какую-то священную дрожь. Теперь он уже не жалел, что покинул бункер, оставив волшебный холодильник и всевидящий телеэкран Губошлепу. Свобода того стоила. А Санька — что ж… Он, конечно, с работой справится. Это вам не синхрофазотрон и даже не компьютер. Жаль, не успел рассказать ему про зеркало, да только что в том зеркале? Не такая уж и полезная вещь, как выяснилось. Одни рожи да гримасы неприличные. Словом, мутно и непонятно. Главное — не экспериментировать и вовремя смазывать механизм. А для этого особых талантов не требуется…
Успокоив себя подобным образом, Матвей поднялся на ноги, отряхнул штормовку от хвои и неспешно зашагал по направлению к деревне.
На первое содрогание почвы он не обратил внимания. Решил, что почудилось. Но когда земля содрогнулась повторно, Кожанкин замедлил шаг. Прислушиваясь, настороженно оглянулся. Теперь уже не вызывало сомнения, что с природой вокруг творится что-то неладное. Притихли птицы, а подземные толчки становились все более явственными.
И только тут Матвея шарахнуло по голове, словно обухом. И страшно стало так, что по всему телу выступил холодный пот. Вспомнились слова Саньки Губошлепа про взрывчатку, вспомнился его боевой настрой. Он ведь вовсе не шутил! Наверняка приволок в бункер эту мерзость! А ну как попробует взорвать модель? У него, дурака, ума хватит!..
Сначала неуверенно, потом все быстрее Матвей Кожанкин побежал в направлении расщелины.
— Господи! Только бы успеть!..
Раздался грохот, с деревьев обильно посыпалась хвоя. Не удержавшись на ногах, бывший председатель упал. Вскочив, снова побежал. Теперь землю трясло беспрерывно, потемневшее небо полосовали молнии, неведомо откуда потянуло запахом гари.
— Кому Землю доверил! Олух царя небесного!.. — часто спотыкаясь, Матвей мчался к расщелине. Пот заливал глаза, в висках обморочно стучало. Было ясно, что он не успевает. Поднявшийся ветер стремительно перерастал в ураган, почва шевелилась под ногами, словно туша разбуженного чудовища.