Если ответит сходу, с иронической улыбкой на губах (при наличии оных) — тогда все ясно.
Если равнодушно пожмет плечами (при наличии) — тоже ясно, к сожалению.
Если же пришелец растерянно шмыгнет носом (при наличии) и надолго задумается, а в глазах (при наличии) появится печаль, значит, не зря он преодолевал пространства и простор. Не зря. Ибо основа взаимопонимания не в том, что существа взаимно понимают, а в том, что они взаимно ищут. И обнялся бы я с таким пришельцем, и дружески выпил бы с ним (при наличии, конечно).
Леонид КАГАНОВ:
Что-то мне подсказывает, что элементарная вселенская вежливость требует для начала помолчать и внимательно выслушать гостя. Хотя бы потому, что это его инициатива: он проделал большой путь, чтобы посетить наш мир, и наверняка уже решил, о чем будет говорить, и у него готова шикарная программа контакта. Поэтому броситься задавать вопросы: «А это у вас что за кнопка?», «Как избирают вашего мэра?» или «Которое из отверстий тела вы используете для выделения?» — не самый лучший способ продемонстрировать свою разумность. Ну, а когда беседа завяжется — там уже по обстоятельствам: за жизнь, по пивку или по мордасам.
Далия ТРУСКИНОВСКАЯ:
По-моему, нужно плясать от человеческой психологии, поскольку другой мы просто не знаем. Если человека, который только что приземлился на чужой планете, первым делом начнут спрашивать про социальное устройство его общества или принцип работы двигателя звездолета, он и обидеться может. Вопрос о координатах родной планеты — заведомо провокационный, дело может кончиться перестрелкой. Скорее всего, я бы спросила: «Ты не голоден? Чем тебя угостить?» Тогда бы автоматически выяснились и подробности физиологии пришельца, и его понятие об этикете, и много чего интересного. А сытый пришелец всяко лучше голодного!
Но, увы, слишком редко женщинам доверяют задать этот самый первый вопрос…
Владимир ИЛЬИН:
Каюсь: в подобной ситуации я бы повел себя как закоренелый эгоист, поскольку попытался бы выяснить у инопланетянина не то, что, видимо, интересовало бы все разумное человечество (а именно — цель визита или принцип действия Нуль-Т… ну, и так далее), а то, что интересует лично меня как писателя (и читателя) — фантаста. И в первую очередь, я спросил бы своего зеленокожего или спрутообразного собеседника: ПИШУТ ЛИ ФАНТАСТИКУ НА ВАШЕЙ ПЛАНЕТЕ?
Вопрос этот не так уж нелеп, как может показаться. Ведь от ответа на него будет зависеть, как нам следует строить взаимоотношения с братьями по разуму. Если инопланетянин является представителем действительно разумной и высокоразвитой (во всех отношениях) космической расы, то фантастика для него не должна быть пустым звуком (разумеется, сейчас я не беру во внимание лингвистические и терминологические тонкости). Если же, паче чаяния, окажется, что на планете, откуда пришелец родом, нет не только фантастики, но и художественной литературы вообще — стоит призадуматься: а так ли они разумны? Сумеют ли они понять нас, а мы — их?
Владимир МАЛОВ:
Разумеется, главный вопрос, который фантаст может задать первому встречному пришельцу, это как там у них на Альдебаране (Альфе Центавра, Сириусе, Тау Кита) с фантастикой? Есть ли своя, или все-таки они предпочитают нашу по причине ее высокого качества — ведь каждый уважающий себя разведчик-инопланетянин, изучая нашу Землю, непременно должен покупать книги, в том числе и фантастические.
Леонид КУДРЯВЦЕВ:
Если он свободно разгуливает по Земле, не опасаясь последствий этого необдуманного поступка, если ему интересно, как живут мыслящие на других планетах, если он не испугается общаться с обыкновенным землянином, значит, это — собрат. То есть писатель-фантаст. Никто иной не может быть так беспечен, непрактичен, самоуверен и любопытен. Если он писатель-фантаст, значит, первым заданным ему вопросом будет: можно ли у вас, там, напечататься и на каких условиях? Думаю, его будет интересовать то же самое. После чего мы удалимся в ближайшую пивную, чтобы обсудить эту тему поподробнее.
Александр ЗОРИЧ:
Первым делом я спросил бы у инопланетянина, осознает ли он, что перед ним — разумное существо? Что в меня не надо стрелять из плазмомета, засовывать в семимерный карманный контейнер, замораживать, похищать, лепить на голову электроды, пихать в спектрограф и расчленять на препараты? Видит ли он, что я не являюсь говорящим пирожным, информационным сервом, опасным хищником, взбесившимся сигомом?