Зато в общем чате «Культура» и на одноименном форуме начался перманентный кошмар. Ни Крутой, ни Мурзик не могли там носу показать, чтобы их не облили помоями. «Ты моральный урод, ты моральный урод, ты моральный урод, ты моральный урод…» — читал Крутой по десять раз на дню.
Он менял ники — это не помогало. Он переместился на другие сайты — его загадочным образом находили и долбили, долбили, долбили.
Он метался по Сети, но нигде не мог нормально просуществовать и часа.
«Ты моральный урод, ты моральный урод, ты моральный урод…»
Это была первая фаза Других Действий — давление на психику. Просто_Вася как раз собирался объявить вторую фазу — убеждение морального урода исправиться и загладить вину, — когда моральный урод прыгнул в окно.
Крутой жил на четвертом этаже. Он не разбился насмерть, но получил такую страшную травму позвоночника, что превратился в овощ.
Ивана вызвал следователь.
«Рассказывай», — сказал он просто. Иван рассказал все. «Показывай». Иван положил на стол дискету и пухлую распечатку — IP-адреса «пупков» и время подключения. «И что с этим делать?» — спросил лениво следователь, будто ему было совсем не интересно. Иван в общих чертах обрисовал — что можно. С него взяли подписку о невыезде. А он никуда и не собирался.
Штаб задержали мигом, в полном составе. И отпустили. Вмешался старший Возницын, да и не получилось ничего предъявить. Только РПК влетел с нелегальным подключением, но это тоже была, по большому счету, ерунда — никакого материального урона.
Иван узнал об этом от Леночки — они теперь переписывались. Леночка была уверена, что Штаб сдал один бывший «активный член», оказавшийся провокатором.
Он связался с KillTheCat и попросил совета — как быть? Что-то его тревожило. А еще было очень стыдно — ведь Штаб взяли из-за него. Иван остро переживал свою вину.
«Ты идиот! — воскликнул KillTheCat. — Папаша Крутого этого так не оставит. Всем головы оторвет. А тебе, как наводчику и опасному свидетелю, в первую очередь. Немедленно — слышишь, немедленно! — всю историю, до мельчайших подробностей, записывай. И тут же отсылай маме пострадавшего — только не отцу, понял? Скажи ей, ты боишься мести «пупков» и на всякий случай копии разослал в разные места, чтобы их опубликовали в случае твоей гибели. А маме ты как бы по дружбе это сообщаешь. Копию мне сгони, а еще запиши на Ванессу под пароль, его тоже мне давай. Это так, самый минимум, потом еще что-нибудь придумаем».
«Может, «пупков» как-то предупредить?»
«Все твои неприятности — из-за них. Подумай об этом».
Иван сделал все, что предложил KillTheCat. Только не отослал письмо с недвусмысленной угрозой маме Крутого. Не смог. Ему это показалось жестоким.
…Стоял дождливый серый осенний день. На улице было еще противнее, чем обычно. Иван, кутаясь в зимний пуховик с водоотталкивающим покрытием, топтался на автобусной остановке.
— Ну? — раздалось откуда-то сверху.
Иван стрельнул глазами из-под надвинутого на самый нос капюшона и обомлел.
Перед ним стоял молодой человек редкостной, почти модельной красоты. Высокий, атлетически сложенный, стильно одетый. В голову пришло слово «незапятнанный» — к длинному плащу молодого человека будто не приставала грязь на осенней московской улице, по которой все ходят крапчатые. Но больше всего Ивана поразило другое — чистая, здоровая, безупречно гладкая кожа на обращенном к нему красивом лице.
— Ну? — повторил молодой человек.
— Вы от Штаба?
— Ну.
— Я должен вас предупредить. Кажется… Я не знаю… Но может быть, что Штабу угрожает… Отец этого мальчика, возможно, очень сердит.
— Ну?
— Передайте Леночке — вы знаете Леночку? — скажите ей, что я не хотел. Я случайно вас сдал. У меня были айпишники и время коннекта, много, очень много, но я не думал, что Штаб так легко вычислят. Я просто отдал распечатку, чтобы милиция от меня отстала. Я не думал, что у них получится.
Молодой человек смотрел на Ивана скучающими глазами. Он видел то, что видел — низенького жирного некрасивого человечишку с многодневной неопрятной щетиной на бугристой физиономии.
Еще от человечишки пахло. Даже от одетого по-зимнему, даже на улице.
Иван видел свое отражение в глазах красавца и ежился, будто от озноба.
— Это все?
— Да, это все. Простите, а кто вы? Хотя нет, мне лучше не знать…
— Я Навоз, — сказал красавец.
Повернулся, раскрыл зонт, шагнул сквозь плотную стену дождя. Ушел.