Люди продолжают входить в вестибюль. Женщина трогает мужчину за руку и указывает на кого-то в толпе.
— Ну наконец-то!.. Посмотрите, кто пришел.
С другого конца вестибюля к ним приближается человек с густой черной бородой и в черной тунике. Он держит левую руку на уровне груди, и вокруг его запястья обвивается змея. Завидев супругов, чернобородый улыбается.
— Профессор Аркандал!.. Неужели я вижу призрака? — говорит он. — Впрочем, появление таких призраков, как вы, всегда только приветствуется.
— Нет, Аксис Бруно, это я собственной персоной, — говорит Аркандал. — Вы же знаете, что мы не гнушаемся Концертами.
— Да-да, я знаю, вы не презираете их, — говорит Бруно. — Но мне известно и то, что обычно вы посвящаете вечера более благородным зрелищам. — Он останавливается перед супружеской парой и отвешивает поклон женщине. — Леди Оланда, даже звезды не могут сравниться с вашей красотой.
— Спасибо, Бруно, — говорит женщина. — Жаль, что Концерты стали такой редкостью. Если бы они проводились чаще, то мы бы чаще встречались.
Бруно рассеянно поглаживает указательным пальцем голову змеи, которая попеременно разглядывает то мужчину, то женщину.
— Декаданс имеет свои преимущества, — говорит он. — В двадцатом веке нас было мало. Потом наступил век славы, толпы, баснословных состояний. Ему на смену пришла эпоха дешевых подделок, и плебс кинулся в храмы искусства: А сейчас мы вернулись к истокам: нас мало, никто нас не понимает и не интересуется нами. И никто не мешает нам наслаждаться этим скромным счастьем.
Мелодичный сигнал перекрывает гул голосов. Аксис Бруно смотрит на свою правую ладонь, под кожей которой мерцают золотистые цифры.
— У нас еще есть несколько минут, — говорит он. — Желаете что-нибудь выпить?
Леди Оланда вопросительно смотрит на Аркандала, но тот отрицательно качает головой.
— Я люблю наблюдать, как собирается публика, — говорит он.
— О, разумеется, — соглашается Бруно. — Ученые так редко выходят из дома, что должны с толком использовать каждую минуту…
— Не в этом дело, — возражает его собеседник. — Просто, насколько я знаю, сегодня здесь будет Инго Вандаас.
Кажется, Аксис Бруно моментально теряет свои самоуверенные замашки. Он смотрит на Аркандала с удивлением и легкой досадой.
— Вот оно что, — произносит он. — Значит, вы пришли смотреть не Концерт, а Вандааса.
— Мы решили, что этот Концерт будет особенным, — по-прежнему улыбаясь, говорит леди Оланда.
От толпы, которая плещется вокруг них, отделяются и медленно подходят три маленькие, хрупкие женщины с остроконечными ушами. Их длинные платья волочатся по ковру, на плечи накинуты шали, изготовленные из старых бумажных газет.
— Сестры Умулки, — кланяясь, приветствует их Бруно. — Даже звезды не могут сравниться с вашей красотой.
Сестры благодарят его наклоном головы и дружно здороваются с супругами.
— Я хочу вам представить профессора Аркандала и его спутницу леди Оланду, — говорит женщинам Бруно и поворачивается к супружеской паре. — Сестры Умулки — выдающиеся исследовательницы Циклов. Немногие знают тему так глубоко, как они.
— Я вам завидую, милые дамы, — сгибаясь в поклоне, говорит Аркандал. — Мои собственные познания в искусстве весьма ограничены, но я всегда восхищался людьми, которым доступны секреты прекрасного.
— Профессор Аркандал — штатный пророк Лондаунского университета, — поясняет Бруно. — Не воспринимайте всерьез его самоуничижение. Он видит будущее так же отчетливо, как мы — прошлое.
— Если так, то вас я вижу не очень хорошо, — улыбается Аркандал.
Три сестры взирают на его темное лицо с выражением почтительной застенчивости и машинально поправляют шали на плечах синхронными жестами.
В этот миг в портале основного входа голоса становятся громче, толпа устремляется туда, но тут же вынуждена отхлынуть обратно, словно отброшенная невидимым барьером. Через ворота Дворца проходит группа людей в форме: трое — с одной стороны, трое — с другой, все в серых мундирах, у всех на голове круглые каски-шлемы, непроницаемые снаружи, но прозрачные изнутри. В их окружении, высоко подняв голову и игнорируя толпу, шагает рослый худощавый человек.
— Вот он! — восклицает Аркандал, сжимая руку леди Олапды.
— Вандаас, — говорит Бруно.
— Это тот, кого должны казнить завтра? — спрашивает одна из сестер.
— Да. Его последним желанием было посетить Концерт.
— Я слышала, что в ожидании приговора он провел в криогене целых десять лет, — говорит другая сестра.