Руки, ноги, ранец, шлем…
Человек в скафандре с эмблемой НАСА на плече и квадратиком американского флага!
Они закувыркались в воздухе, сталкиваясь с ледяными осколками стены купола, и врезались в ближайшую стену.
Рация донесла тихий вскрик и неразборчивое бормотание.
— Катя! — заорал Денис, не обращая внимания на боль в ушибленном плече. — Катя, это я, отзовись!
Неровное дыхание, шорохи, всхлипы.
— Дэн?
— Я!
— О, боже!
Человек в скафандре задвигал руками и ногами, мешая Денису взять ситуацию под контроль, нейтрализовать вращение и скольжение по льду. Летящие во все стороны глыбы то и дело толкали и били его в спину, не позволяя сориентироваться и прекратить неуправляемый полет.
Сверху свалилась еще одна глыба, превратилась в человека в скафандре.
— Держись, командир! — Это был Абдулов. — Сейчас я тебе помогу.
Однако «коровьи скачки» по льду удалось остановить только спустя минуту. Наконец карусель кончилась, верчение струй тумана, стен и летящих глыб льда прекратилось.
— Дэн, это ты?!
— Я, я, успокойся, все позади.
— Мы попали под струю воды…
— Об этом потом.
— Я думала, что никогда не выберусь…
— Где твои напарники?
— Один тут, рядом со мной, — сообщил хладнокровно Глинич. — Не двигается, молчит. Другого не вижу.
— Идем к тебе. Миша, ты где?
— В километре от вас. Но посадить машину я не смогу, здесь сплошные стены, башни и летающие скалы. К тому же у вас там тоже появилось «сердце».
— Где?!
— Батя выдает изображение в виде сердца… оно пульсирует.
— Командир! — донесся голос Глинича. — Я понял, что это такое…
— Сейчас не до гипотез! Включи фонарь, помигай, я тебя не вижу.
Впереди, чуть левее, над стеной заморгал в тумане огонек.
Денис, поддерживая Кэтрин на руках (хорошо, что сила тяжести на Плутоне так мала!), устремился к огоньку. Абдулов обогнал его, вернулся, описал круг, как бы охраняя командира и его драгоценную ношу.
Край стены, плоская поверхность — чистый каток, усеянный глыбами льда. Две фигуры на обрыве: Глинич и американец, не подающий признаков жизни. С высоты стены было видно, что на месте купола ворочается перламутровое сгущение неопределенных очертаний, исчезая где-то на большой высоте в пелене тумана.
— Командир, здесь самое удобное место для посадки, лучше не найдем. Пусть Миша попытается сесть.
— Я вас вижу!
В струях тумана проявилось серое пятно, уплотнилось, превращаясь в двойной синевато-белый плоский эллипсоид.
«Амур» завис над «катком». В его днище вспыхнула цепочка огней, обозначая люк.
— Вперед! — бросил Денис.
Глинич и Абдулов подхватили тело американского астронавта, метнулись к люку.
Денис, обливаясь потом, двинулся следом, молясь в душе, чтобы летящие глыбы льда не повредили обшивку корабля.
— Надо… найти… Майкла… — прошептала Кэтрин, пытаясь высвободиться из объятий Дениса.
— Это невозможно! Оставаться здесь нельзя, мы все погибнем!
— Я… обязана…
— Закончится эта свистопляска, мы вернемся, обещаю.
Вот и люк.
Глинич и американец уже исчезли в тамбуре. Абдулов отодвинулся в сторону, страхуя командира.
Вдвоем они втиснули Кэтрин в горловину люка, влезли сами.
— Подъем! — прохрипел Денис. — Слава, в рубку!
Пол тамбура ударил в ноги.
Толчки, тонкий вой вентиляторов, вытесняющих чужой воздух из тамбура, тяжелая плита ускорения легла на грудь.
«Амур» пошел вверх, к границе атмосферы Плутона.
Через минуту, кое-как сняв скафандры, они гурьбой ввалились в кабину управления. Денис поцеловал жену, метнулся к командирскому креслу, нацепил дугу интеркома.
— По местам! Беру управление на себя! Миша, займись американцем в тамбуре. Батя — общий обзор!
Компьютер послушно выдал на экраны панораму Плутона.
Сплошное море тумана с более плотными струями и темными провалами. Нечто вроде огромного пульсирующего сердца, полускрытого туманной пеленой, светящегося изнутри опалом.
«Амур», вздрагивая и пошатываясь, всплыл над ледяными стенами и башнями «снежинки», пробил туманный слой, поднялся над морем тумана. «Сердце» стало видно отчетливей, хотя оно продолжало оставаться сгустком опалесцирующей субстанции, не имеющим аналогов среди природных образований.
— Что это?! — прошептала Кэтрин по-английски, бледная, измученная, потрясенная увиденным.
— Это семя, — ответил Феликс Эдуардович Глинич, спешно настраивая исследовательский комплекс корабля. — Или зародыш, спора, генетический файл. Выбирайте, что вам нравится.