Вот только кровь не переплетает судьбы.
— Я люблю тебя, — сказал я беспомощно.
Мы целовались на заднем дворе. Крепко обнявшись, закрыв глаза, потеряв счет времени.
Женщина, у которой пропал ребенок, и мужчина, которому приказали забрать ребенка у женщины. Если ребенок жив.
Потом я услышал.
— Ты показал мне Землю… — прошептала Вера. — Ты к чему-то хотел подготовить меня. Сам не понимаешь, к чему, да? Не волнуйся. Я знаю, ты не причинишь зла Саре. А за Землю — спасибо. Она прекрасна. Она голубая.
А ведь это не ее фраза, подумал я. О Земле так сказал Гагарин. А я повторял про себя все детство его слова, мечтая увидеть Землю. И когда впервые увидел, повторил еще раз — ведь точнее, чем Гагарин, никто не сказал. Сейчас Вера говорит не моими словами, почерпнутыми из моего сознания. Только я это знаю точно, а Вера едва-едва догадывается. Ей еще долго говорить с чужого голоса, натыкаться на отголоски чужих знаний и ощущений. Плохо так, неправильно. Против своей воли она теперь моя.
Но ведь и я — ее!!!
Захотелось побиться головой о стенку. Хорошо, что стены здесь тоненькие, почти фанерные. Не развалить бы дом, однако.
Очнись, майор.
Черта с два очнусь. Ни одна женщина меня так самозабвенно не любила. И не хотела так отчаянно. Я представил, что будет в постели, и даже слегка испугался.
Когда-то придется объяснить Вере, из-за чего нас шлепнуло друг о друга и размазало. А она скажет: ну, и отлично. Повезло, скажет.
Это будет правильно?
— Пора идти, Вера.
— Иди, Ванечка. И возвращайся ко мне.
Я обмер и умер. Вместо поцелуя на прощание я хлопнул ее по плечу. Грузите меня в транспорт и везите на Паттерсон. Называйте просто — Инопланетное Чудовище. Недаром я выжил после того, как космос переломал меня. Не человек я. Не положено людям сходить с ума от того, что их назвали по имени без акцента.
Или это и есть «любовь»?
У машины страдал Билли. Он сам не понимал, то ли придушить меня, то ли задушить в объятиях.
Рядом, сидя на травке, грустил лейтенант.
— Что ты с ним сделал? — с ходу поинтересовался я, дабы перехватить инициативу в разговоре.
— Дал за камушек подержаться. Во избежание распространения слухов, порочащих наши честные имена, хлоп твою железку. А то начнет болтать, что мы экстрасенсы, а камушки — для отвода глаз. Пускай осознает, какая мощная хреновина Всевидящий Камень!
У лейтенанта из кулака свисала знакомая цепочка. Мерно раскачиваясь.
— Гляди, какое погружение в тему, Ванья! Гы-гы! Угадай с трех раз, за кем наш бравый коп сейчас подсматривает. Намекаю — не за супругой!
Лейтенант медитировал. Сросся с камнем. Поверил в него до конца.
— Ну, ты ловкач! — восхитился я.
— Ты тоже, — сказал Билли со значением.
— Пока что я майор основного штата ОВС. А ты капитан. Основного штата, напоминаю, если кто не расслышал.
— Ой, мама! — Билли занервничал и принялся ловить мой взгляд.
Я «раскрылся» и обрисовал новости от Джонсона.
— Ой, мама… — повторил Билли. — Ну, Сэйер… Заварил кашу! Отомстил, зараза, того не зная. Нам же расхлебывать. Хлоп твою железку! Мастерс и Павловски идут на транспорте, я верно разглядел? Час от часу не легче. Это же соси бензин в чистом виде.
— Октановым числом сто, — согласился я. — Джонсон не дурак, нашел контролеров. Ты, кажется, хотел морду набить Мастерсу? Или я запамятовал?
Билли надрывно вздохнул, наклонился к лейтенанту, разжал его кулак, забрал камень и повесил на шею. Лейтенант не отреагировал.
— А клиент-то перемещается, — заметил Билли. — Неуверенно так, рывками, в сторону острова. Будто нарочно, чтобы способнее было его подобрать с сухого места, хлоп твою железку.
— Черт… Шесть часов до транспорта. Мы еще не знаем, с чем имеем дело, а нам уже приказано грузить это и везти. У меня сейчас будет приступ ностальгии. Именно так мне ставили задачи, когда я был лейтенантом — пойди, найди, принеси… Ты что-нибудь понимаешь?
— Я понимаю одно, командир: времени в обрез! Потом явятся эти два индивидуума и лишат нас свободы маневра напрочь. Тогда почему мы не бежим?
— В кондомах со сломанными кондиционерами?
— Расстегнувшись и без масок. Я полечу, как ветер, ни один москит не догонит, хлоп твою железку.
И мы побежали.
На окраине леса я, задыхаясь, крикнул длинноногому напарнику, обогнавшему меня:
— Ты забыл про лейтенанта! Камень забрал, а наводку оставил! Дубина! Он так и сидит там — с камнем! Отпусти его!
Билли обернулся, состроил жуткую рожу, постучал кулаком по голове и утвердительно махнул рукой.