Комната была небольшой. С потолка на витом шнуре свисала тусклая лампа, едва освещая длинный металлический стол. Стены комнаты тонули в полумраке, но я разглядел, что они обклеены изображениями китов, спрутов, гигантских рыб и морских змеев. Легкий ветерок колыхал старинные гравюры, фотокопии и страницы, грубо вырванные из книг и журналов, и казалось, что таинственные создания переплывают с листа на лист, живут собственной удивительной жизнью.
Северин, по счастью, стоял спиной. Перед ним лежала игуана, вспоротая от горла до хвоста, внутренности вывалились на стол. Ящерица дергала лапками, и это были не остаточные рефлексы — она действительно жила. Крышка черепной коробки была срезана, и Северин длинным пинцетом прилаживал какие-то проводки прямо к обнаженному мозгу. Мне стало дурно и страшно.
Присмотревшись, я увидел еще несколько ящериц в огромных колбах у стены. Все рептилии были тщательно препарированы, внутренние органы перемешались с проводами и непонятными приборами.
Они беспомощно извивались, скребли лапками по стеклу. Огромные, исполненные ужаса глаза следили за доктором.
Северин прикрепил провод парой тонких булавок и взялся за скальпель. Игуана задергалась. Доктор крепко сжал горло ящерицы и держал, пока она не утихла. Затем медленно срезал полоску ткани и отбросил в сторону. Облизав скальпель, он воткнул в разрез еще один провод.
Провода соединяли ящерицу со старинным граммофоном на дальнем конце стола. Широкий раструб был заполнен камнями и слегка прогнулся. Доктор быстро закрутил ручку. Игуана выгнулась, раздался тихий, еле слышный гул, и я почувствовал, что камни под ногами завибрировали. Не вместе, а каждый в отдельности. Я отвернулся от окна и увидел, что вся куча ходит ходуном, а над ней…
Над камнями сгущался туман, принимая расплывчатые очертания огромной, чудовищной рыбы. Резко заболели виски. Задыхаясь, я прижался к стене. Голова была готова взорваться. Мир таял на глазах, и вместо корявых деревьев я уже видел колышущиеся стебли водорослей, меж которых скользили неведомые мне рыбы, казалось, еще чуть-чуть — и я сам присоединюсь к их таинственному хороводу. Призрачные аммониты проплывали прямо сквозь меня, рядом шевелились гибкие стебли морских лилий. А издалека донесся ответный гул.
Закончилось все столь же внезапно. Холодный ветер швырнул в лицо горсть водяных капель. Фантомы растаяли, и я понял, что лежу на земле, барахтаясь и извиваясь в несуществующей воде. Опираясь на стену, я поднялся и заглянул в окно. Северин складывал инструменты в эмалированный поддон. Игуана, похоже, умерла — всего мастерства вивисектора было недостаточно, чтобы заставить ее выдержать подобные пытки. Доктор вырвал провода и брезгливо бросил ящерицу в ведро. Пятясь вдоль стены, я вышел на улицу.
Вернувшись домой, я пропустил две приличные порции джина и, не раздеваясь, забрался под одеяло. Меня била крупная дрожь. Мысли разбегались, боясь сложиться в общую картину. Конечно, не осталось никаких сомнений, что за всеми загадочными видениями и явлениями стоит Северин, но что за мерзость он затеял? Уснуть я не смог.
Как бы то ни было, к утру мне удалось немного прийти в себя. Есть совершенно не хотелось, но я все же позавтракал — день предстоял тяжелый, — после чего отправился к Людвигу. Густав подогнал грузовик, на который погрузили батисферу, закрепив металлическими тросами. Надо сказать, после ночных кошмаров меня одолевали сомнения. Я уже не испытывал прежнего энтузиазма перед погружением, но отступать было поздно. Людвиг с Густавом тоже выглядели неважно. Мы почти не разговаривали, ограничиваясь деловыми замечаниями.
Закончив с погрузкой, мы поехали к морю. Лишь подъезжая к дому Северина, Густав не выдержал и прервал молчание.
— У меня дурные предчувствия. Боюсь, плохо все кончится. Мне приснился сон — странный и страшный. Снилось, что я какой-то осьминог, живущий в раковине. Плаваю себе в море и тут…
Его рассказ прервал пронзительный визг. Словно из лоскутьев тумана перед грузовиком возникла госпожа Феликс.
— Проклятье! — Густав ударил по тормозам.
Машина резко остановилась, и тут же звонко пропел лопнувший трос.
— Проклятье!
Мы выскочили из кабины. Госпожа Феликс яростно лупила по грузовику зонтиком, за ее спиной заливался Лобо, но никто не обращал на них внимания. Все взгляды были прикованы к батисфере. Тяжелый шар медленно, с достоинством завалился на бок, а затем сорвался и покатился к дому Северина. Разогнавшись, батисфера снесла забор и с грохотом врезалась в груду камней. Я уставился на разбитый иллюминатор.