— Беги!
Я сначала даже не поняла, что он имеет в виду, поэтому Альби немного меня подтолкнул. И после этого — но еще до того, как до меня дошел смысл его приказа — я увидела, как из-за угла дома показались три волка. Их пасти были окровавлены, а один волк держал в зубах кусок соломенной шляпы, которую носил старый Балтазар. Но это были не просто волки. Это были Лили, Бонни и — как ни трудно мне об этом говорить — Винни.
И Альби снова сказал:
— Беги, Гвендолин, беги!
Волки заворчали и защелкали зубами, но я не испугалась. Единственное, что я в тот момент чувствовала, это сожаление. Я очень расстроилась из-за Винни. Вы ведь понимаете, что я имею в виду?… Я-то считала его своим другом!
Короче говоря, мы с Альби помчались во весь дух.
А волки погнались за нами. На бегу они рычали и громко щелкали зубами. Мы неслись к заросшим лесом холмам, которые высились за федеральным шоссе. Когда мы замедлили шаг, чтобы перемахнуть через кювет у дороги, Винни напрягся и прыгнул Альби на спину. Лили и Бонни тоже были совсем близко; я слышала их голодное рычание, видела повисшие на губах нити слюны. Как я ни лягалась, они подбирались все ближе и ближе, норовя вцепиться зубами в космы пропитавшегося потом бурого меха.
Потом я увидела, что нужна Альби. На Лили и Бонни я больше не обращала внимания; они так и повисли на мне, как теленок на вымени, только пили они не молоко, а кровь. Собрав последние силы, я побежала туда, где Альби боролся с Винни, вгрызавшимся ему в загривок. Я ударила волка лбом и, схватив зубами, трясла до тех пор, пока он не выпустил моего любимого. Винни скатился на землю. Он упал на спину и сразу же попытался вскочить, но не успел — Альби с силой ударил его рогами.
Винни взвыл от боли, и я поняла — кончено. Он больше не пытался прыгнуть Альби на спину; вместо этого Винни поспешно скатился на дно кювета, где его нельзя было достать рогами. Когда Лили и Бонни увидели, что случилось с их вожаком, когда они увидели, как Альби разбегается, чтобы сделать с ними то же самое, они выпустили мои бока и, поджав хвосты, метнулись назад, на шоссе. Что было дальше, я сказать не могу — я слышала только их отчаянный визг и скрип тормозов. Погибли они или уцелели, я не знаю, и если честно — мне все равно. Больше я их не видела. Из трех волков остался только Винни, который застрял в грязи на дне глубокой канавы. Я слышала, как он скулит:
— Я люблю тебя, Гвендолин…
Но Альби толкнул меня в шею своим большим влажным носом, и мы побежали к лесу. Мы мчались и мчались, и впервые в жизни я почувствовала себя свободной. Над холмами взошла луна; я смотрела на нее уголком глаза, и мне казалось, что она мчится куда-то вместе с нами. Теперь я знаю — луна ни за что не отстанет: как бы ты ни старался, она так и будет бежать следом за тобой, куда бы ты ни мчался.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
© Eliot Fintushel. Gwendolyn is Happy to Serve You. 2004. Публикуется с разрешения автора. Впервые напечатано в журнале «Azimov's SF» в 2004 г.
Владислав Силин Дверь в зиму
Волька в драной психоделической футболке, пуховике и шортах пил вечерний кофе. Пил на балконе, потому что хоть май и жара, но закаляться путешественнику надо. А еще — потому что воскресенье. Квартира не убрана. Но это пустяки. Отубирался, больше не придется. Сегодня в путь.
Засыпающая Рига сладко ворочалась в своих бетонных постелях. Люди еще суетились по привычке, но что до них городу?… Так, морока одна. В светлом небе робко проклюнулась луна. Сосны во дворе тянули к ней загребущие лапы. С высоты девятого этажа было прекрасно видно, что шансов у них нет.
Сквозь приоткрытую балконную дверь виднелся старенький трехногий шкаф. Выбитым зубом чернел след «Мальчика и Тьмы» — среди разноцветья Фрая и строгой готики Лавкрафта. Книжки стояли как попало, некоторые даже вверх ногами. Но все на месте. Ни одну, самую завалящую книжульку друзья не зачитали.
Финней, Хайнлайн, Толкин. Крапивин — весь. Желязны — тоже весь.
Назови, что у тебя в шкафу, говорили мудрецы, и мы расскажем всю твою жизнь. А что у тебя под кроватью, вообще храни в тайне. Это твоя душа.
Под кроватью у Вольки пылились лыжи, ружье для подводной охоты, боксерские перчатки и альбом с марками. На стене топорщился воробьиными перьями ловец снов.
Врали мудрецы. Душу свою Волька хранил не там. Она валялась у окна, бесстыдно оттопырив клапаны на карманах, сверкая серебряными кольцами. Широкие лямки, титановая станина, яркая синтетика боков — синий с зеленым. Рюкзак Волька уложил чуть ли не за неделю до Урочного Часа. А лабиринтами и янтрами соседнюю комнату разрисовал и того раньше. Теперь оставалось только ждать. Целых двенадцать минут.
* * *