— Доктор Грутджанз уставилась на эту штуку так, словно она ее укусит.
— Туз, свободный рынок всегда имеет смысл — если ты знаешь, как он действует. Наверное, ты слышал о «невидимой руке рынка».
Туз со скептическим видом одним глотком допил свой коньяк.
— Невидимая рука — именно она поставляет нам такие товары, как тиски для черепа. Это легко понять.
— Нет, не легко. Зачем невидимой руке сжимать людям головы?
— Потому что это поиск новых путей! Чем больше рынок, тем больше он старается организовать прорыв, автоматизировав производство новых товаров. А рынок таблеток от головной боли — один из самых крупных рынков в мире!
Туз почесал подмышку под кобурой.
— И насколько он большой?
— Огромный! Любой магазин торгует болеутоляющими средствами. Маленькие пакетики по две-три таблетки, на которых во-от такими цифрами написаны цены. Что такое эти таблетки? Это нужды и потребности людей!
— Несчастных людей?
— Вот именно! Людей, которые терпеть не могут свою работу, ненавидят своих жен и мужей. Рынок несчастий всегда больше всех остальных. — Борислав опрокинул следующий бокал. — Я сегодня слишком много болтаю.
— Бутсы, поговори со мной. Я только что заработал столько денег, почти ничего не делая, давно уже такого не случалось. Теперь мне даже платят зарплату в посольстве иностранного государства. Ситуация становится серьезной. Мне нужно знать это — как невидимая рука делает настоящие вещи?
— Смотри поисковую систему для интернет-магазина.
Туз поднял руку с растопыренными пальцами.
— Послушай, расскажи мне о чем-нибудь таком, на что я мог бы наложить лапу. Ты понимаешь. О чем-то таком, что можно украсть.
— Скажем, ты набираешь наугад два слова, любых. Набираешь эти два слова в поисковой системе интернета. Что происходит?
Туз повертел свой бокал.
— Ну, поисковая система всегда что-то находит, это точно. Несуразное, может быть, но всегда что-то отыщется.
— Правильно. Теперь представь себе, что ты ввел два слова в поисковую систему товаров. И она, скажем, пытается понять и путает… «парашют» и «пара шутов». Что ты получишь в ответе?
Туз поразмыслил.
— Я понял. Два шута на парашюте.
Борислав покачал головой.
— Нет-нет. Ты, приятель, занимаешься рэкетом, ты — посредник. Поэтому не умеешь мыслить как коммерсант.
— Как я могу научиться думать лучше, чем такая система?
— Ты уже сейчас это делаешь, Туз. У поисковых систем нет идей, нет философии. Они вообще никогда не думают. Только люди соображают и рождают идеи. Поисковые системы просто запрограммированы на поиск того, чего хотят пользователи. Они смешивают, сопоставляют и выдают результаты. Бесконечные результаты. Только эти результаты не имеют значения, если они никому не нужны. А здесь люди этого хотят!
Официантка принесла бутылку, квашеную капусту с перцем и резиновый батон хлеба. Туз проводил взглядом ее покачивающиеся бедра.
— Ну, что касается меня, я бы от такого не отказался. Эти девчонки из Ирака меня заводят.
Борислав облокотился на стол и откусил от батона. Плеснул себе еще жидкости в бокал, выпил и умолк, прислушиваясь к тому, как спиртное разливается по телу. Ему вдруг расхотелось продолжать беседу.
Разговоры — это не жизнь. А он повидал настоящую жизнь. Он хорошо ее знал. В первый раз он узнал настоящую жизнь еще мальчишкой, когда на его глазах весь город вывернули наизнанку. Беженцы, безработные, бездомные, трудяги, начинающие дело с карандаша в жестяном стаканчике, по крохам зарабатывающие на жизнь, торгуя с лотков. Потом люди торговали с прилавков и в киосках. «Переходный период» — вот как называлась такая жизнь. Будто все это происходило где-то в одном месте.
Мир сильно изменился в переходный период. Жизнь изменилась. Но народ так и не «перешел» к нормальной, сытой жизни. Во время следующего переходного периода, в двадцать первом веке, люди потеряли все, что завоевали раньше.
Когда Борислав вернулся с войны на костылях, он разложил коврик на тротуаре. И продавал ботинки. Людям нужны были его ботинки, они не снимали обувь даже в домах, потому что топить было нечем.
Наступило лето, он наскреб денег на машину. Когда удавалось разжиться дизельным или биотопливом, он продавал товары прямо из багажника. Он завел кое-какие связи на улице. Установил свою будку на тротуаре.
Даже в богатых странах не горели огни, и дороги замерли. В небе не летали реактивные самолеты. Переходный период затянулся. Цивилизация была ранена.
Затем эпидемия охватила мир. Экономическая депрессия была бедой, но грипп стал истинным всадником Апокалипсиса. Грипп пронесся по городу. Грипп наполнил город растаявшей грязью, спонтанными пожарами и ужасающей мертвой тишиной.