Я побрел в гостиную и, остановившись между покрытыми благородной ржавчиной фамильными скафандрами, задумался. Терзаемый смутными сомнениями, я никак не мог решить, чем заняться: то ли засесть за симулятор и еще разок попрактиковаться в термальных кривых, балансируя на куске аблационной пены в метр толщиной, колеблющемся в различных динамических силах — как при входе в атмосферу, когда за спиной, в считанных сантиметрах от шлема, пламенеют обжигающие факелы раскаленной плазмы… Или же напиться в дым? А я, признаться, ненавижу дилеммы: есть что-то ужасно плебейское в том, чтобы по-настоящему размышлять.
С одной стороны, перед соревнованиями такого уровня лишняя тренировка не помешает. Слишком много я видел сгоревших дотла шутников, чтобы испытывать какие-то иллюзии по поводу собственной неуязвимости. С другой — поступок Лоры настолько выбил меня из колеи, что я все равно не в силах как следует сосредоточиться. Возможно, горячая ванна и бутылочка сакэ смогли бы привести меня в чувство, чтобы чуть позже я сумел потренироваться… Но ведь сегодня в клубе предстартовый ужин! Там предпочитали, чтобы соперники не выпадали в осадок еще до начала соревнований (полагаю, это было как-то связано с минимизацией страховой премии), так что будут подавать горячие закуски в любом количестве, потом кусочек филе и чисто символический глоток старой доброй «огненной воды» за всю ночь. Так что я буквально разрывался — пить или не пить, когда телефон бесцеремонно кашлянул.
— Ральф? Ральфи? Как поживаешь?
Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы узнать Фиону, мою единоутробную сестрицу. Это было совершенно в ее духе — звонить именно в такие моменты.
— Нормально, — буркнул я в ответ.
— А по твоему голосу этого не скажешь! — радостно заметила Фи. Она придерживалась убеждения, что негативные эмоции — признак преступных намерений.
— Меня только что бросила Лора, а завтра соревнования, — пожаловался я.
— Перестань, Ральфи, хватит хандрить! Через неделю она вернется, ты ведь знаешь. И потом, не стоит так беспокоиться о Лоре, она сама способна о себе позаботиться. Да, кстати, я хотела спросить: что ты делаешь на этой неделе? Меня пригласили на одно мероприятие, которое Джеральдина Хо устраивает по поводу открытия горнолыжного сезона на горе Олимп, но у меня как назло внезапно забеременела домработница, а у герпетолога очередная смена пола. Вот я и подумала: может, ты присмотришь за Джереми, пока меня нет? Всего пару дней? В крайнем случае, недельку-другую…
Джереми — домашний питомец Фионы, карликовый мамонт, этакий злобный комок бурой шерсти по колено ростом. В последний раз, когда мне было поручено за ним присматривать, этот гад наблевал мне в кровать, причем под одеяло. Мы с Лорой тогда организовывали официальную оргию для царевича с Цереры, который был вынужден путешествовать по системе инкогнито из-за какого-то дурацкого эдикта, в котором патриарх православной церкви проклинал еретиков с Венеры. В другой раз, когда мы взяли Джереми в Нижний дворец на уикэнде Фаффи Морган, он в припадке ярости сжевал любимую рубашку кузена Брэнвина, хотя мы заперли его в одной из лучших гостевых комнат с запасом всего, о чем только мечтают карликовые мамонты. С ним положительно невозможно выходить в свет, это омерзительная скотина, к тому же склонная к алкоголизму.
— А отказаться нельзя? — спросил я без особой надежды.
— Не хнычь, братишка! — бодро воскликнула Фи. — Если будешь таким нытиком, Ральфи, никто не воспримет тебя всерьез. К тому же ты у меня в долгу, забыл? Если бы я не выручила тебя в тот раз, когда вы с Борисом Обломовым нажрались как свиньи и решили покататься вокруг Луны на дядюшкиной яхте, не проверив запасы антивещества в гравитационном поляризаторе…
— Ладно-ладно, — устало согласился я, когда смог вставить словечко в этот бесконечный поток. — Сдаюсь. Тащи своего Джереми. Только я не обещаю, что смогу присмотреть за ним, если погибну во время прыжка. Сама понимаешь, игра будет со смертельным риском. К тому же я не могу гарантировать, что сумею защитить его от Лоры, если она снова явится с какими-нибудь зверскими прибамбасами, которые ей вздумает вживить этот идиот Ларри, твой приятель, кстати… Ну, помнишь, как в тот раз, когда она с ума сходила от розового шума…