Рысь, увидав, что ее обнаружили, зашевелилась и принялась спускаться вниз. С каждым движением она становилась все больше, и через полминуты на землю спрыгнул хищник размером с тигра. Только теперь Дормеев понял, что шутки кончились. Он стремглав бросился в первую попавшуюся парадную (и откуда она взялась в лесу?) и навалился на рассохшиеся двери. В следующую секунду мощный удар обрушился на затрещавшие створки.
«Не удержу», — понял Дормеев и проснулся.
На электронных часах зеленело начало третьего. Кругом разливалась тишина, транспорт за окном угомонился, и лишь Лена беспокойно постанывала во сне, видимо, опять в одиночку двигала мебель.
Михаил встал, сходил на кухню, попил воды. Ужасно хотелось залезть на верхнюю полку и вытащить сонник. Вместо этого он взял трубку, чтобы никого не разбудить, вышел на лестницу и набрал номер Кирюхи Андреева, о котором знал совершенно точно, что в эту пору он еще не спит.
— Отвечай быстро и не задумываясь, — проговорил он, услыхав бодренькое «алло!», — если снится, что на тебя бросается тигр, а ты спасаешься от него в старой парадной — это к чему?
— К дождю! — немедленно отстрелил коллега.
— Какой дождь в начале февраля? На улице — минус двадцать!
— А я откуда знаю, какой дождь? — Кирюха был старым газетным волком, и даже самый каверзный вопрос не мог поставить его в тупик. — К дождю — и все.
— Спасибо, — сказал Дормеев и отключился.
Успокоенный, он вернулся в квартиру, сходил в туалет, чтобы никакая физиологическая потребность не мешала сладкому сну, и улегся в постель. Лена, видимо, перетаскавшая всю мебель, спала спокойно. Так же спокойно уснул и Дормеев.
Под утро в городе пошел дождь. Крупные капли падали, застывая на лету, намерзали на проводах и ветвях деревьев. Провода, не выдержав веса ледяной шубы, лопались, в один час половина города оказалась без света. Машины, оставленные под окнами, оделись в ледяную броню, мостовые и тротуары превратились в сплошной каток. В городе объявили чрезвычайное положение, на проспекты выехали машины «Спецтранса» с песком и солью, курсанты военных училищ, поднятые по тревоге, среди ночи отправились скалывать лед. Немногие катаклизмы могут сравниться с дождиком, выпавшим в морозную февральскую ночь.
Ничего этого не знал мирно посапывающий журналист Дормеев.
Дормееву снился сон.
П. Э. Каннингем
СЕМНАДЦАТАЯ
Офицер Уилл Джемисон умер за неделю до того, как я заглянул в мастерскую Симпсона. Вообще, я не собирался туда приходить, но когда Брэнди, девушка Джоэла, упомянула о случившемся, это выдернуло меня из моего собственного горя и заставило двигаться. На похороны офицера Уилла собралась половина города, но той, кто должен был плакать сильнее всех, там не было. И ничто, кроме разве что Божьей воли, не могло успокоить ее. Ей, наверное, было очень плохо, хуже, чем все думали.
Некоторые вещи нельзя оставлять просто так. Только не тогда, когда на кон поставлена жизнь.
Я вошел с видом старого знакомого, после того как бросил взгляд назад. Город Хабервиль дал заказ мастерской Симпсона. Его команда занималась починкой полицейских машин — простреленных, или помятых, или сброшенных с дороги. Отремонтированные автомобили были выстроены линией у забора, блестящие и готовые к действию. Остальные машины нельзя было заметить сразу: выжженные, побитые груды металлолома, стоящие на подставках или на плоских шинах. У некоторых оторваны двери и капоты, другие смяты, как бумажные салфетки, раскрыты, словно холодильники на свалке. Машины-17 там еще не было. Я принял это за хороший знак.
Джоэл чинил что-то посреди помещения. Рядом стоял пикап с поднятым капотом, будто заснувший с открытым ртом бродяга. Джоэл дружил в школе с моим старшим братом, так я с ним и познакомился. Он стал работать механиком, когда у них с Брэнди завязались серьезные отношения. В смысле, свадебно-серьезные. Ему нужна была эта работа, и я не хотел, чтобы он потерял ее из-за какого-то глупого мальчишки с его идиотской теорией. Но я был обязан офицеру Уиллу.
— Привет, Джоэл! — сказал я и помахал рукой. Он бросил взгляд в мою сторону.
— А, привет, Чак. Что тебя сюда привело?
— Слышал, у тебя проблемы со старой машиной офицера Уилла.
— Ага. После той перестрелки она совсем не хочет ездить. Я думал, что пуля попала в бензопровод или повредила что-то, но не смог ничего найти.