— Дело в том, Петр Леонидович…
— Из какого вы года?
— Нас с вами разделяют столетия.
— Да ну?… А инопланетяне прилетели?
— Мы и есть те самые инопланетяне…
— Вы захватили Землю?
— Петр Леонидович, вы не позволяете мне закончить!
Я сложил ладони вместе, а затем медленно развел их в стороны, давая понять, что теперь буду молчать и слушать.
— Пришельцами оказались наши далекие потомки, вернувшиеся из будущего.
— Разве в будущем все так плохо?
— Будущее поливариантно.
— Кто же этого не знает! — развел я руками.
— И как ни странно, Петр Леонидович, именно от вас зависит, захочется ли нашим и вашим потомкам бежать из своего будущего в прошлое.
— От меня? — на всякий случай, чтобы не вышло ошибки или непонимания, я еще и пальцем ткнул себя в грудь.
— Именно от вас, — подтвердил Ахав.
Я поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Кашлянув в кулак, прочистил горло. Сложил руки на коленях.
— Будьте предельно внимательны.
— Я весь внимание.
— Будущее зависит от того, станет ли Россия частью единого информационного пространства. А это, в свою очередь, зависит именно от вас, от ваших действий сегодня и в ближайшие дни.
Я почесал ногтем кончик носа.
— Я как-то не думал…
Не закончив фразу — потому что не знал, что сказать, — я сделал эдакий весьма многозначительный и неопределенный жест. Жест сей ровным счетом ничего не означал, но Ахаву, наверное, будет интересно подумать над его смысловым наполнением.
— Петр Леонидович, разве вы сами не видите, какие интриги плетутся вокруг вас? Во время прежних ваших визитов в Москву с вами случалось нечто подобное?
— Вы имеете в виду перестрелку в ресторане?
— И это тоже.
— Так значит, она была на самом деле?
Рука Ахава, появившаяся из темноты, повторила мой недавний жест.
— И ради чего все это? — спросил я.
— Вас пытаются вынудить отказаться от поездки в Облонск.
— А я должен туда ехать?
— Непременно.
— Зачем?
— Именно среди реликтовых Облонских болот поднимутся первые в России информационные башни. Созданное ими информационное поле окажется достаточно сильным для того, чтобы они смогли защитить себя, когда их обнаружат. После этого прогресс уже невозможно будет остановить.
— Но при чем тут я?
— Вы разве сами еще не поняли? Прежде чем ответить, я задумался.
Определенно, у меня не было никаких мыслей по этому поводу. Видимо, Ахав и сам это понял.
— Вы сами, Петр Леонидович, создаете поле, необходимое спорам для того, чтобы пробудиться и начать рост. Такова уж особенность вашего организма.
— То есть я должен непременно поехать в Облонск, чтобы пробудить спящие там споры?
— Именно так, — подтвердил Ахав.
Я удивленно посмотрел на свои ладони. Говорят, некоторые особо одаренные люди могут видеть свое биополе. Я ничего не видел. Хотя, конечно, источник силы, о которой толковал Ахав, мог оказаться не в ладонях, а в какой-то другой части тела или органе. Например, в печени. Точно — в печени! Поэтому-то Ахава так беспокоит мое пристрастие к выпивке!
Меня охватило некое странное волнение. А может быть, беспокойство. Мне вдруг стало казаться, что я чувствую время. Не так, как ощущаем мы его обычно, мысленно отсчитывая секунды, часы и дни, а физически. Будто песок, утекающий между пальцев — избитое, но очень верное сравнение.
— И что я должен сделать в Облонске?
— Ничего.
— Как это — ничего? — мне показалось, что я ослышался. — Сначала вы говорите, что от меня зависит будущее, потом заявляете, что мне ничего не нужно делать!
— Все произойдет само собой, — заверил меня Ахав.
— Но мне необходимо убедиться, что все в порядке. Иначе я потом всю жизнь буду думать — получилось или нет?
— Не беспокойтесь, если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим.
— Только я об этом не узнаю.
— Увы.
Мне вдруг пришла в голову другая мысль.
— Вокруг полно психов, желающих убить меня. Один даже обещал отравить меня грибами по дороге в Облонск. Скажите, Ахав, я вернусь домой?
— Непременно.
— Живым?
— Живым и здоровым, Петр Леонидович.
— Обещаете.
— Конечно.
— Ну да, — усмехнулся я. — «Если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим».
— А вот тут, Петр Леонидович, вы ошибаетесь! — Ахав поднял указательный палец. — Мы можем повторять одно и то же действие бесконечное число раз. Но лишь до тех пор, пока все его участники живы. Если вы вдруг умрете, то это уже навсегда, — руки Ахава с раскрытыми ладонями разошлись в стороны. — Извините.