Ей потребовалось три дня, чтобы проехать через страну с этим аппаратом. Она загрузила его в кузов старого дедового грузовичка без всякой упаковки или защитного чехла. В то время я боялся, что она его повредила. Теперь я думаю, что так было бы лучше.
Я тщательно изучал тетради Питера Фечнера дни напролет и смог определить, что основой путешествия во времени было движение сквозь квантовые перегородки. Однако понять его теоретические выкладки и тем более доказательства оказалось мне не по силам. Будто он писал на иностранном языке, а я лишь узнавал слово-другое на странице текста.
В конечном счете я решил, что портал надо испытать, поскольку Фечнер оставил четкие инструкции по использованию аппарата. Все, что надо было сделать, это поместить вещь внутрь и указать на панели управления время и место. Фечнер понял, что портал может отправить предмет куда угодно в прошлое, используя пространственно-временной континуум. Единственным его предостережением было пояснение, что отправленное имеет билет в один конец, потому что в прошлом портал еще не изобретен.
После долгих дискуссий Ариэль, Мортимер и я решили послать маленькую нефритовую статую Будды в девятый век на японский остров Хонсю. Мы предполагали, что если кто-нибудь на самом деле увидит появление статуи, то этот феномен для наблюдателя не станет противоречить его верованиям и общей картине мира. Никто из нас по-настоящему не верил, что портал сработает, но мы все равно обставили эксперимент как веселый праздник.
Мортимер купил бутылку шампанского, и мы выпили за здоровье каждого из нас и отдельно за деда Ариэль. Помнится, мне показалось, будто бедный Фечнер ожил, потому что Ариэль и Мортимер некоторое время не переставая рассказывали истории о ее вспыльчивом предке. Наконец, когда мы уже немножко опьянели от ярких воспоминаний и вина, Ариэль торжественно поместила нефритовую фигурку в портал. Я напечатал время «14:00, 5 марта 895 года» и указал «Хонсю, Япония». «Каковы точные координаты?» — вспыхнули на экране слова. Я не был готов указать точное место, хотя и смутно осознавал, что такие подробности необходимы. «Обратите внимание на предложенные точные координаты», — высветилась следующая надпись. Я обратил и выбрал первую попавшуюся пару цифр, установил задержку по времени на тридцать секунд и вышел из портала.
Не было ни звука, ни вспышки света. Вот статуэтка есть — и вот уже ничего нет. Теперь я был твердо убежден в том, что случилось с Питером Фечнером, и также совершенно уверен, что не последую за ним. Однако Мортимер и Ариэль не исключали возможности, что им захочется попробовать. Просто они еще не были готовы. Требуется определенная смелость, чтобы оставить свой дом и друзей, да и весь знакомый мир, когда знаешь, что никогда не вернешься обратно.
Маккефри вздохнул и затем продолжал, будто задача рассказать стала тяжким бременем, непосильным гнетущим грузом.
— Мы попробовали провести еще пару экспериментов, просто чтобы удостовериться. Мы послали один из этих снежных шаров, пресс-папье с падающим снегом внутри, на год назад в тот же книжный магазин. После тщательных поисков мы нашли его покрытым паутиной в углу чулана. Мы послали серебряный доллар со статуей Свободы на три месяца назад в квартиру Ариэль, и она обнаружила его в своем чертежном столе. Единственное, что по-настоящему беспокоило нас и заставляло снова и снова обсуждать, была перспектива материализоваться в стене или под землей. Но записки Фечнера утверждали, что программы, обеспечивающие безопасность, надежно защитят «пользователей» от подобных происшествий, и мы в конечном счете решили поверить, что так оно и есть.
Маккефри с отсутствующим выражением лица вытащил трубку и снова начал набивать ее табаком. Поймав мой испуганный взгляд, он с сожалением убрал ее обратно в карман рубашки.
— Извини, — сказал он, — от старых привычек тяжело избавляться. Так вот, в то утро Ариэль и Мортимер намеревались предпринять решительный шаг — погружение в прошлое, и кажется, вместе с ними и я нечаянно предпринял столь же решительный шаг, только несколько иного плана. Перед тем как Мортимер и Ариэль отбыли, я часто вслух рассуждал о невероятной трудности жизни в чуждом современному человеку культурном пласте, но никогда и мысли не допускал, что именно я и окажусь в подобной ситуации, если действия в прошлом изменят мою настоящую жизнь. Мир, в котором мы сегодня живем, совсем не похож на мир вчерашний, и мне он не нравится. Ни чуточки. — Маккефри замолчал и судорожно вздохнул. — И поэтому я нуждаюсь в твоей помощи, Сэм. Ты мне нужен, друг мой, ты мне поможешь поменять историю обратно. Чтобы все снова стало как надо.
Маккефри выжидательно смотрел на меня, но я оказался неспособен сказать что-либо. Часть меня, принадлежавшая прежнему миру, досадовала на перемену истории и ругала совершивших это самонадеянных идиотов. Я считал этих людей своими друзьями, а они выбросили меня из самого значимого дела своей жизни. Линии моих жизней спутались в такой противоречивый узел воспоминаний, эмоций, мыслей и чувств, что было невероятно трудно подобрать хоть несколько внятных слов, чтобы с их помощью разрубить его.
— Почему?… — прохрипел я наконец.
— Почему мы тебе не сказали? — попытался помочь Маккефри.
Я кивнул. Вопрос не хуже любого другого.
— Потому что я тебе не доверял. Мортимер хотел тебе рассказать.
Он считал тебя чем-то вроде своего протеже, пытался убедить меня, что у тебя и голова, и душа, и сердце на месте. И Ариэль, конечно, рассказала бы тебе всё. Она всем подряд доверяет. Она не получала тяжелых ударов судьбы, как Мортимер или я, и ты ей очень нравился. Но я чувствовал, что так или иначе наша тайна может у тебя сорваться с языка, например, проболтаешься кому-нибудь из своих коллег. Опять же есть соблазн подложить какие-то вещицы в определенное местечко в прошлом, чтобы ты смог найти их и выставить на торги в нашем времени. Нет, я был уверен, что ты этого не сделаешь, но возможность все-таки оставалась…
Видимо, так чувствует себя пациент при шизофрении, когда две личности в голове борются за главенство. Часть меня хотела отлупить лысеющего старика, сидящего передо мной. Другая часть продолжала взволнованно талдычить о преданиях и традициях, о родовых обычаях и неписаных законах.
— Так чего же вы от меня хотите? — наконец-то сумел выговорить я.
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной, увидел, как работает портал, и стал моим дублером в случае, если мне не удастся вернуть нашу нормальную жизнь. Если ты окажешься очень близко к порталу, когда я отправлюсь в прошлое, ты будешь помнить, как все было, и поймешь, поменялось что-то или нет. Ты сможешь определить, получилось ли у меня что-нибудь.
— А в какое именно время отправились Ариэль и Мортимер?
— Ариэль последовала своему плану дать «Винни-Пуха», переведенного на латынь, малышу Цезарю. Не думаю, что это сильно повлияло на историю. Мортимеру больше понравилась твоя идея с Колумбом. Хотя он не собирался брать с собой книги. Он знал путь получше, чем попытка изменить историю. Он просто хотел пойти и увидеть отходящие корабли, может, даже записаться в команду каким-нибудь помощником. Я полагаю, он что-то все-таки сделал с историей, потому что, судя по тем нескольким часам, которые я провел в этом мире, покорения Америки европейцами так и не произошло. Этой частью континента управляют коренные американцы, разве не так?
— Эти земли находятся под окружным протекторатом правящего собрания Хопи-Навахо, — ответил я.
— Я так и думал, — кивнул Маккефри. — Так ты мне поможешь выправить историю?
— Понимаете, сейчас в моей голове полная неразбериха, вряд ли я в состоянии принимать какие-то разумные решения, но мне бы хотелось посмотреть портал Ариэль. Он в книжном магазине? Разве он до сих пор…
— Да, существует. Портал находится внутри магазина, поэтому тот уцелел.
После этих слов Маккефри я почувствовал, что страстно желаю увидеть книжный магазин — пыльные шкафы и развалы книг. В это время дня свет будет падать во фронтальные окна и согреет полки с томами, хранящими рассказы о лодках и верблюдах, о путешественниках, которым не суждено вернуться домой.