Итак, 237 строк. В самом низу ячейка с полной стоимостью имущества. Цифра «играла», так как цена акций, которыми я владел, менялась в зависимости от конъюнктуры рынка. Я коснулся левой ячейки в шапке и преобразовал таблицу в алфавитном порядке. В основном известные названия: Ассоциация американских адвокатов, «Сити-Клуб», Федералистская партия, «Юнайтед Уэй», Союз молодежи Вьетнама; но хватало и малознакомых, поскольку я часто пополнял список под впечатлением от газетных статей или присланных этими организациями просьб о пожертвованиях. Я ткнул пальцем в верхнюю ячейку средней колонки, и цифры рассортировались по убыванию. Тоже никаких сюрпризов. Список теперь возглавляли предназначенные «Сити-Клубу» $ 125 000, а в самом низу притулилась тысяча для Американского общества защиты животных.
Но как я ни корпел над завещанием, извлечь из него что-нибудь полезное для расследования не удавалось.
— Сэр, вы позволите высказать предположение? — спросил Мэтью.
— Весь внимание.
— Возможно, вопрос не в том, почему вас убили, а в том, почему убили не раньше и не позже.
— Мэтью, я понимаю, что ты имеешь в виду. А почему, кстати? — Я нажал на четвертую колонку, и записи распределились в порядке их внесения. За последние два квартала я сделал девять дополнений и поправок. В пяти случаях увеличивал или уменьшал уже назначенные ранее суммы — значит, их можно не брать во внимание. Что же остается?
— Полагаю, Ассоциацию помощи цифровым личностям можно смело вычеркнуть, — заметил Мэтью.
— Как и «Pro Bono», поскольку я знаком с несколькими учредителями. Остаются фонд «Бэйсик» и «Фикшн-трест». Я мало что помню о них. Мэтью, не сочти за труд, поищи сведения.
— Будет сделано, сэр.
Он извлек из груди две куклы с такими же постными, как у него, физиономиями, шепотом проинструктировал, они кивнули и разбежались искать в Сети ссылки на фонд «Бэйсик» и «Фикшн-трест». Я свернул завещание, и тут меня пронзила острая боль. Исчезло левое запястье, как ножом отрезало.
* * *Пока мы ждали возвращения кукол с информацией, я решил еще раз поискать средства к существованию. Мы с Мэтью в шесть шагов добрались от Кони-Айленда до Департамента общественных служб и пристроились в длинную очередь. Через час я очутился у приемного окна и получил номерок. А еще через час номер засветился — мне позволили перейти из зоны ожидания в лабиринт коридоров. Наконец я отыскал нужную дверь и вошел в кабинку, где женщина с бледной кожей и губами в форме розы приняла меня в самой унизительной манере.
— Имя, фамилия, идентификационный номер.
— Рэндалл Хайтауэр, ноль семьдесят пять — пятьдесят — шестьдесят девять — ноль пять.
Она глянула на висящий над краем стола дисплей и нахмурилась, после чего строго произнесла:
— Правило такое: я задаю вопросы, вы отвечаете честно и исчерпывающе. Только при соблюдении этих условий наше общение будет продуктивным. Итак, имя-фамилия.
— Я уже сказал: Рэндалл Хайтауэр.
— Рэндалл Хайтауэр, ноль семьдесят пять — пятьдесят — шестьдесят девять — ноль пять, умер.
— Ну конечно, он… то есть я вчера умер. Потому-то я и здесь. Хочу попросить о… о споспешествовании. — Последнее слово настолько меня смутило, что я его едва выговорил. Разве не я недавно воскликнул: «Рэндалл Хайтауэр не станет клянчить милостыню!» Впрочем, сейчас и вправду казалось, что это было не со мной.
— О споспешествовании? — переспросила женщина. — Еще бы!.. И здесь вы это получите, на то мы и Департамент общественных служб. Однако необходимо пройти соответствующую процедуру. Нам требуется знать ваши фамилию и идентификационный номер. А еще понадобится удостоверение личности, годится свидетельство о рождении или, если вы вираз, сертификат подлинности и трудовой договор с истекшим сроком действия. Располагаете этими документами?
— Нет.
— Значит, вам нужно обратиться в Иммиграционный департамент за временным разрешением на проживание. Возвращайтесь с разрешением сюда, и мы рассмотрим ходатайство.
— И сколько времени это займет?
— Три-четыре недели. Бывает и дольше.
— Да вы что, не понимаете? — возмутился я. — К тому времени я буду мертв. То есть я уже мертв, а теперь вообще исчезну. Неужели нет другого способа?
Женщина поколебалась и ответила:
— Вообще-то есть альтернатива.