— Куда более важен другой вопрос, — продолжала Катя, сочувственно глядя на Колина, — где наша еда?
Она бодро улыбнулась, и Колин понял, что Катя пытается развеять его настроение, прогнать замеченную ею боль… Катя помахала наконец показавшейся официантке.
— А вот и ответ. То есть наш ужин.
Колин тоже улыбнулся. Хороший человек эта Катя.
— Мне этот ответ не кажется важным, — заявил Бинг, когда официантка поставила перед ним блюдо с жарким и чизбургером. — Потому что я не могу поверить в такого бога, который настолько мелочен, что способен отправить в ад человека только за то, что парень не верит в него.
Официантка бросила на него удивленный взгляд и принялась торопливо расставлять тарелки.
Подцепив на вилку дольку картофеля-фри, Бинг указал ею в сторону Колина:
— И разве не более честно вести себя на этом свете хорошо потому, что так и следует поступать, чем делать это из опасения оказаться зажаренным после смерти?
— Вера заключается не в этом, — проговорил Колин голосом более громким, чем ему хотелось бы. — Бог… Бог — это путеводная звезда для всего мира.
Официантка поспешно удалилась.
— Дорогой Господь Бог, если ты существуешь, — проговорила Катя с искренним удовольствием, — спасибо Тебе за пищу, — она взяла в руку вилку, — и спасибо за этот ресторан.
Колин заставил себя улыбнуться, но душа его пылала: атеизм Бинга казался ему таким легкомысленным, таким ненужным, обусловленным образованием, традиционным представлением физика о Вселенной. Колин не мог не ощущать себя высшим существом, ведь вера его подкреплялась постоянными усилиями, постоянными вопросами.
Косо взглянув на беззаботно болтавших коллег, Колин ткнул в их сторону вилкой:
— Ребята, вы представляетесь мне более чуждыми, чем наши зелененькие человечки.
Катя, подняв брови, обернулась к Бингу.
— Кажется, меня только что оскорбили, — с деланным страданием объявила она.
— Отнюдь, Катя, — непринужденно бросил Бинг. — Не сомневаюсь, что в устах нашего друга это был комплимент. Во всяком случае, я воспринимаю его слова именно так.
Колин сдался, он был не в силах сдержать смех.
— Они безнадежны! — прошептал он себе под нос.
Откинувшись назад, Невил отпил английского чаю из бумажного стаканчика.
— Мне показали знаки умножения и деления, а также научили десятичным дробям, — проговорил он усталым голосом. — Или лучше будет называть их тринадцатеричными?
Он сделал новый глоток.
— Пока за пределы начал арифметики мы не выходили. А я-то ожидал чего-то более… ну, более неземного.
— И где мы находимся теперь? — спросил Бинг.
Невил кивнул в сторону монитора.
— Смотри сам.
Последняя строчка на экране гласила:
задержка вуф 100
— Число 100 тринадцатеричной системы в десятичной системе равно 169, — сообщил Невил. — Нас ждет пауза почти на сорок пять минут.
— Интересно, почему? — спросил Бинг.
— Скоро узнаем. — Невил поглядел на часы в правом нижнем углу монитора. — Примерно через десять минут.
— Может быть, они по-другому воспринимают время, — предположила Катя. — Или, может быть, они тратят на размышления больше времени, чем мы.
— Интересная мысль, — отметил Невил.
Через десять минут шелест в динамике нарушила целая последовательность всплесков. На мониторе появилась следующая картина:
....................................... «принял» ...................-................... «принял» ............-.............-............ «принял» .........-...................-......... «принял» .......-.......................-....... «принял» ......-.........................-...... «принял» ......-.........................-...... «принял» .....-...........................-..... «принял» .....-...........................-..... «принял» ....-.............................-.... «принял» ....-.............................-.... «принял» ...-...............................-... «принял» ...-...............................-... «принял» ..-.................................-.. «принял» ..-.................................-.. «принял» ..-.................................-.. «принял» .-...................................-. «принял» -...................................-. «принял» .-...................................-. «принял» .-.................-.................-. «принял» .-...................................-. «принял» .-...................................-. «принял» .-...................................-. «принял» ..-.................................-.. «принял» ..-.................................-.. «принял» ..-.................................-.. «принял» ...-...............................-... «принял» ...-...............................-... «принял» ....-.............................-.... «принял» ....-.............................-.... «принял» ....-.............................-.... «принял» .....-...........................-..... «принял» .....-...........................-..... «принял» .......-.......................-....... «принял» .......-.......................-....... «принял» .........-...................-......... «принял» ............-.............-............ «принял» ...................-................... «принял» ....................................... «принял»
«перехожу на прием»
— Bay! — воскликнул Бинг. — И что это такое?
— По-моему, — сказала Катя, не отводя глаз от экрана, — они посылают нам растр.
— Точно. — Невил хлопнул по столешнице. — Ты права. Слово «принял» здесь соответствует откату каретки.
Он повернулся к Бингу:
— Спиши эту картинку с диска, перестрой и выведи на экран и на принтер.
— Без особых усилий. — Невил встал, потянулся, а Бинг сменил его у клавиатуры.
Через несколько минут Бинг вздохнул.
— Наверное, так сойдет, — проговорил он, нажимая клавишу «Enter». Экран погас, а потом на нем высветилась следующая картина:
«перехожу на прием»
Бинг встал и отошел в сторону.
— Джентльмены, — проговорил Невил, вновь садясь к пульту, — с учетом точности данных я объявляю эту фигуру кругом.
— Тридцать девять на тридцать девять пикселей, — заключил Колин, закончив подсчет.
Невил оглянулся:
— Значит, все в порядке. Теперь посмотрим, что они еще припасли для нас. — Он ввел «принял» и «перехожу на прием».
На мониторе появилось новое нагромождение точек и тире, перемежаемое возвратами каретки, а принтер застрочил как пулемет, выплевывая на пол постоянно подраставшую груду бумаги.
— Наверное, более тонкий растр. — Невил повернулся к Бингу.
— Да?
— Да. — Он отстучал «перехожу на прием» на клавиатуре. — Я переключу дисплей с текста на графический режим.
Бинг принялся вводить изменения, и Невил сказал:
— Можно заодно отключить и принтер. Незачем понапрасну тратить бумагу. Спасем хотя бы одно дерево.
Бинг кивнул. И спустя примерно минуту возвестил:
— Готово. Вывожу на дисплей с диска!
Он театральным жестом нажал кнопку, и на мониторе появился новый круг, на сей раз более точный. Внизу экрана показались слова «перехожу на прием». Круг теперь казался идеальным, и Бинг снова уступил место в кресле Невилу.
— Мне всегда казалось, что окружность наполнена каким-то мистическим смыслом, — поделилась Катя.
Колин кивнул. Он ощущал примерно то же самое.
— Я бы сказал, — проговорил он, разглядывая воцарившееся на экране совершенство, — что на сей раз мы имеем дело с растром 2197 на 2197. То есть 1000 на 1000 при основании 13.
— Возможно, — согласился Бинг, разглядывая экран. — В любом случае, что-то вроде того.
— Превосходно, — кивнул Невил. — Поехали дальше!