— А что если ИИ не захочет жить? Кажется, он совершенно сломлен эмоционально, по крайней мере сейчас.
Уилл пожал плечами, но в его усталых глазах вспыхнула искорка.
— Это его решение, не наше. Вообще-то люди переживают и гораздо более ужасные вещи, Макс. При достаточном времени и чуткой заботе люди излечиваются. Всегда есть шанс, верно?
Макс посмотрел другу в глаза так твердо и строго, как только мог:
— Я в деле.
— Джейк, ты спать идешь?
— Иду-иду, — пробормотал Джейк набитым зубной пастой ртом.
Джейк закончил чистить зубы, прополоскал щетку и вошел в спальню. Двадцать один тридцать, период наблюдения давно прошел, поэтому он без колебаний скинул халат. Кейт уже лежала в постели и, как всегда, сияла. Тонкое одеяло скрывало ее грудь, но совершенные, словно фарфоровые, руки и плечи были обнажены. Теплые карие глаза изучали выпуск «Харперс».
Подходя, Джейк заметил, что Кейт улыбается и украдкой поглядывает на него поверх журнала. Даже когда он укладывался рядом с ней в кровать, доставая из тумбочки ноутбук, он уловил ее улыбку, такую искреннюю и приятную.
Наконец она нарушила тишину.
— Ты все это время чистил зубы?
Джейк притворно вздохнул:
— Увы, признаю свою вину. Мне нравится ее вкус.
— Ты забавный, — сказала Кейт и поцеловала его в щеку.
Джейк откинул крышку ноутбука и щелкнул костяшками пальцев — привычка, которую всегда ненавидела его мать. Конечно, он никогда по-настоящему с ней не встречался. Но после многолетней терапии — борьбы со своими проблемами, избавления от множества деталей того, что он ощущал частью себя (включая его собственное имя), Джейк решил сохранить за собой право собственности именно на это специфическое воспоминание. У каждого должна быть мать.
— Ты собираешься всю ночь болтать по сетке с Уиллом?
Собственно говоря, Джейк только что закрыл диалоговое приложение и теперь кликал на иконку текстового редактора. Кейт продолжала:
— Он сказал, что хочет посоветоваться по поводу пляжа. Ты уже знаешь, что собираются добавить пляж, не так ли?
— Ага, и это великолепно!
Это действительно было великолепно. Грандиозный песчаный берег, гораздо больше любого пляжа на Земле. Уилл всегда был великодушным, небывалой щедрости человеком.
— На самом деле я думал сегодня поработать над книгой.
Этот ответ полностью удовлетворил Кейт, и она вернулась к своему журналу. Чуть позже, когда Джейк начал погружаться в повествование, она снова заговорила:
— Есть новые варианты заголовка?
Джейк не удержался от досадливого вздоха и закатил глаза:
— Ну ты же знаешь, что это самое последнее, о чем беспокоится писатель.
— Тогда почему это продолжает тебя волновать?
Кейт многозначительно взглянула на него, но Джейк подчеркнуто нацепил маску «ничего-не-слышу» и вернулся к своему творчеству. Наконец он решил ответить:
— Ну, я думал над таким: «Художник, ранее известный как Макс», но поскольку это автобиография, мне бы хотелось, чтобы оно яснее отражало суть, возможно, с оттенком иронии.
— Может, «Поверхностная копия»?
Джейк взглянул на нее, потом словно уставился на что-то, находящееся за пределами их виртуально смоделированной комнаты. Через мгновение он закивал, благодарно соглашаясь с Кейт:
— Неплохо. Совсем неплохо.
Перевела с английского Татьяна МУРИНА
©Jesse L.Watson. Shallow Copy. 2009. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2009 году.
Люциус Шеппард
Город Хэллоуин
Это рассказ о Клайде Ормулу, о женщине из ивовых зарослей и о небольшом провинциальном городке под названием Хэллоуин, расположившемся на дне извилистого Шилконского ущелья — такого узкого, что в погожие дни небо здесь выглядит просто голубоватой жилкой горной породы, которая зигзагом пересекает гранитные утесы на высоте нескольких сотен футов от земли. Впрочем, небо местные жители видят только зимой, когда лес, растущий вдоль ущелья высоко наверху, теряет листву. Во все остальное время кроны деревьев так плотно смыкаются над Шилконом, что сквозь них не могут пробиться даже лучи стоящего в зените солнца, и хэллоуинцам, если они хотят увидеть нормальный дневной свет, приходится больше мили плыть в лодках по протекающей вдоль ущелья реке. Проблема еще и в том, что у самого дна ущелье намного шире, чем вверху; его наклоненные к центру и слегка вогнутые стены образуют над городком своего рода сводчатую крышу, сквозь которую во многих местах проросли корни дубов, вязов, пекановых деревьев и боярышника, из которых, главным образом, и состоят леса наверху. Извилистые, красновато-коричневые древесные корни свисают со свода длинными бородами или спускаются по каменистым уступам, оплетая стены ущелья, словно варикозные вены.