Я сказал:
— В конце концов нам придется вернуться домой.
Оддни спросила:
— Какая вам в том польза? Вы будете отрезаны от нас, и… — В ее глазах недвусмысленно отразилось «ой». На этой линии времени Ильва — верховная богиня. И может захлопнуть за нами дверь.
— Там, куда вы отправляетесь, у вас будут и теория, и механизм исполнения. Вам не хуже моего известно, что оборотная сторона паравременной медали — сверхсветовые скорости. Если для пересечения конформного пространства применять теорию вероятности, причинная взаимообусловленность событий навсегда закроет возможность путешествий в параллельных временах. Стоит звездолетам выйти в космос, и все ветви времени, где самовольничают калданы и над человечеством властвуют богини, будут обрублены.
Я сказал:
— И что тогда? Вы все исчезнете?
Ильва рассмеялась.
— Никому не дано заглянуть за данный горизонт событий, дражайший мистер Зед. Его волновой функции коллапс не угрожает.
Наконец мы остались одни в пещере под Венерой.
Венера была настоящая, настоящее некуда. Пещера в чреве горы Максвелл-Монтес в Земле Иштар, погребенная под сотней атмосфер тысячеградусной двуокиси углерода и дождем серной кислоты. По крайней мере, так сказала богиня Ильва Йоханссен, прежде чем мы в последний раз безнадежно махнули ей на прощание, прежде чем последняя гипердверь, плавясь, сомкнулась, фыркнула и погасла.
Округлив темные глаза, Оддни, бледная как полотно, зажала рот рукой, словно в испуге, потом сказала:
— Просто помехи. Ничего внятного. Никто со мной не говорил. Но эта тишина…
Опять осиротела, подумал я.
Полагаю, мне никогда не узнать, каково это.
Мы в большинстве своем вечно одиноки в склепах своих черепов. В пещере, огромной и очевидно рукотворной, громоздились штабеля ящиков, большие круглые баки, какие-то конструкции на пружинах; вдали смутно маячили стены — гладкие, отполированные, почти ровные. И прохладные. У венерианской коры были миллиарды лет на то, чтобы, нагреваясь, раскалиться вровень с атмосферой, поэтому можете себе представить, какая техника нужна, чтобы сделать подобное место пригодным для жилья и сохранять его таким сколь угодно долго… Я сказал:
— Поневоле задумаешься, зачем это им понадобилось.
— Кому?
— Строителям пещеры.
— Вы не думаете, что ее создала Ильва специально для нас?
— Нет.
Тогда она пожала плечами.
— Не все ли равно? Вот пещера, а в ней наверняка все необходимое, чтобы решить намеченные для нас Ильвой задачи. Все, что нужно иметь под рукой. Все, что нужно знать.
Ах, да. Задачи.
В континуумах у калданов историю баламутило существование параллельных времен и путешествующих по ним идей, людей, мест, которые беспрестанно кочевали с ветви на ветвь, отчего различия между точками перехода стирались, а причинно-следственные цепочки непоправимо запутывались. Но все перечисленное объединяло одно: неспособность перемещаться быстрее света. Такой обмен информацией между сопряженными вероятностями строго ограничивал их странствиями в паравремени, свивая в непроницаемый колтун.
На лучшей из временных ветвей, объяснила Ильва, человечество ввязалось в вялотекущую распрю между империями, именовавшими себя Вертопрядами и Звездузой, в нескончаемую опустошительную войну, спалившую небо. В этой вселенной мистер Зед жил-поживал, а домой не вернулся.
— На выбор, — сказала Ильва. — Есть другая вселенная, где НПО «ВОЛ» уже раскрыло секрет преобразователя модуля поля и, взяв его за основу, приступит к разработке источников энергии для сверхсветовиков. Корабли выйдут в космос и, снуя в нем, соткут между вселенными заплот, который не перелезть никакому калдану, не пронзить взглядом никакой богине.
— Тогда вы будете вольны, — сказала она, — избирать собственный путь.
После чего прибавила только:
— До свидания, мистер Зед. Удачи!
— Думаешь, у нас получится? — спросил я. — Оправдаем мы ее ожидания?
Оддни отвернулась, хмурая, взгляд рассеянный. О чем она думает? О том, что ей сулят эти задачи? Или борется с искушением пойти иным путем, искать бессмертия в слиянии с богиней?
Она смежила веки. Потом подняла ладонь, словно призывая к тишине, и сказала:
— Я их слышу.
— А?..
Ее глаза открылись; в них ярко горел свет возрождения? Надежды? Не знаю. Оддни сказала:
— Я засекла стандартные дешифруемые радиопереговоры китайской исследовательской станции. Сейчас она проходит по орбите над нами.
— Оддни…
— Погодите… — Потом: — Есть! — Напряжение ушло, она с улыбкой вновь повернулась ко мне.