— Вот и ладненько, — елейно улыбнулась Ксантиппа. — Похудеть тебе не помешает, — добавила она вполголоса, так, чтобы темпераментный испанец не услышал.
Но тот чересчур кипятился, чтобы прислушиваться.
— В конце концов, это просто возмутительно, — он швырнул тарелку на стол и плюхнулся на хлипкую табуретку. — На планете, где человек не глядя может есть любые фрукты — причем не мытые! — мы вынуждены жевать морскую траву и моллюсков…
— Псевдомоллюсков, — машинально поправил Чжень Хо.
— Тем более!
— Можешь слетать на рынок, — равнодушно бросила Ксантиппа. — Флаер в ангаре.
Педро мрачно зыркнул из-под черных кудрей. Девушка, как ни в чем не бывало, увлеченно обсасывала бурый стебелек, словно величайший деликатес во Вселенной.
— Ребята, не ссорьтесь! — в столовую вошел Фрэнк. — Во-первых, нам всем тяжело. А во-вторых… — шеф выдержал интригующую паузу, — только что прибыл челнок!
— О! — Педро щелчком послал тарелку с водорослями на другой край стола. — Воистину благая весть! И чего же мы тогда ждем?
— А почему сегодня? — нахмурилась Ксантиппа. — Челнок ведь должен прилететь через три недели.
— Внеочередной рейс, — улыбнулся Фрэнк. — Мы ждем нового члена команды. И я послал Настю встретить его.
— Новый? — приподняла изящную бровь Ксантиппа. — Я думала, экспедицию собираются прикрыть, а нам подкрепление присылают.
— Никто нас не прикроет, по крайней мере пока мы не научимся говорить по-дашевийски. Но и на подкрепление тоже не особо рассчитывайте: это стажер.
Педро фыркнул.
— Только студентов нам не хватало! Здесь специалисты нужны, специалисты! А не желторотики…
— Все лучшие специалисты давно здесь, — Ксантиппа кисло улыбнулась, — и это мы. И за все это время мы ни на шаг не продвинулись дальше сбора информации.
Чжень Хо вежливо кашлянул.
— Порой цыпленок находит ягоду, что листья скрыли от курицы.
И широко улыбнулся.
* * *Настя и Андрей вошли в столовую. Саквояж и тележка с продуктами преданно остановились рядом.
— А вот и мы! Ребята, я понимаю, что кое-кому водоросли уже осточертели. И все же прошу не сразу бросаться к тележке, а сначала поприветствовать нового члена команды.
Андрей вытянулся в струнку и отчеканил:
— Шевальда Андрей Олегович, студент пятого курса Московского института прикладной семиотики и лингвистики.
— Что ж, вижу, ты справишься, — улыбнулась Настя. — Знакомьтесь пока, а я пойду драников нажарю, — девушка подхватила пакеты с картошкой и луком и, напевая, направилась на кухню. Пожилой коренастый мужчина подошел первым:
— Я Фрэнк Росс, отвечаю за этот сумасшедший дом. Нас тут немного, и мы рады каждому новому лицу, — улыбнулся он в седую бороду.
— Счастлив познакомиться! — Андрей энергично пожал протянутую руку. — Профессор, я изучил все ваши гарвардские труды по дашеви, это…
— Это очень пригодится, — засмеялся Фрэнк, осторожно высвобождаясь, — а то я их уже несколько подзабыл.
— Ксантиппа Бостаниду, Афинская академия ксенолингвистики, — приветливо улыбнулась стройная девушка. — Или просто Ксанта. А вот этот вечно недовольный тип отзывается на имя Педро Сото Рохас.
— Привет, — буркнул упитанный кучерявый брюнет, поглядывая в сторону кухни.
— Позвольте представиться, уважаемый Андрей, — наклонил голову мужчина средних лет с восточными чертами лица, — доктор Чжень Хо, здесь по направлению Бейцзинского университета. Специализируюсь на социальной и сравнительной лингвистике. Был ли ваш путь легким и безмятежным?
— О, благодарю, доктор! — улыбнулся Шевальда. — Не трясло.
Слово за слово, потек разговор.
— Я не ожидал, что здесь так мало людей, — Андрей озадаченно поправил очки. — Неужели больше никого нет?
— На этой базе — нет. — Фрэнк огладил седую бороду. — Геологи летают по Тулье, но у них своя база, мобильная.
— А обслуживающий персонал?
— Наша база автоматическая, — Ксантиппа откинулась на спинку стула, — а готовим мы себе сами. Когда очередной челнок доставляет провизию.
— А когда еда заканчивается, — проговорил Педро, принюхиваясь к ароматам, плывущим со стороны кухни, — нам приходится сидеть на чертовых водорослях. И это тоже не способствует многолюдности базы.
— Я-то думал, на Дашеви с пищей проблем нет.
— Конечно. Но не можем же мы еду воровать, — развела руками Ксантиппа.
— На этом чертовом острове ни черта не растет. И в море — только чертовы водоросли и чертовы слизни.
Ксантиппа поморщилась: обилие ругательств оскорбляло ее как христианку. А скудость лексики — как филолога.