Надев шлем, он неуверенно улыбнулся сквозь стекло, а потом поднял большой палец.
— Порядок, открываем внутренний люк.
В голосе капитана не слышалось никаких особых эмоций — это было всего лишь очередное задание, которое необходимо выполнить как следует.
— Теперь внешний.
Донато выбрался из «Вельзевула», словно тяжелая неуклюжая кукла на веревочке. София смотрела на экран, сосредоточившись на его фигуре и стараясь избегать взгляда на обреченных.
— Донато?
— Пока все нормально, капитан.
Голос молодого солдата звучал приглушенно, на фоне его слышалось нечто, что София сумела опознать лишь несколько мгновений спустя. Гул пламени и крики.
— Беру его. Пытаюсь… поднять… О черт, у него кожа слезает, черт, черт…
— Плевать…
— Он разваливается!
— Достаточно, если ты возьмешь большую его часть. Слышишь, Донато? Не паникуй, повторяю: достаточно, если ты заберешь большую часть.
Терри захлебнулся то ли стоном, то ли хихиканьем. София посмотрела на Йенга.
— Последи за моим братом, пожалуйста. У меня такое чувство, что сейчас у него начнется истерика.
— В случае чего справлюсь, — заверил ее китаец.
— Вытащите нас! — почти в то же самое мгновение крикнул Донато.
— Сейчас, забираем вас.
София смотрела, как вверх поднимается уже не одно тело, но два, сцепившиеся друг с другом, словно своеобразная скульптура Марии с мертвым Иисусом. Тело Хасинто Вильчеса безвольно свисало, голова его была откинута назад, глаза закрыты. София поблагодарила Бога хотя бы за эту милость. Она не была уверена в том, готова ли встретить взгляд мужа.
— Открыть внешний люк… Теперь внутренний…
Несколько секунд спустя тело Хасинто Вильчеса рухнуло на пол «Вельзевула». Он регенерировал в молниеносном темпе, у него даже отрастали волосы. Несмотря на это, он до сих пор оставался без сознания. Он лежал неподвижно, слегка подогнув ноги и прижав руки к лицу, словно пытаясь подавить крик.
Донато сорвал шлем.
— Он на мне! — бессвязно бормотал солдат, бледный, с вытаращенными глазами. — На мне куски его тела!
Действительно, на скафандре виднелись клочья белой кожи. Хуже того, клочья эти трансформировались, ползая по серебристой поверхности.
— Спокойно, уже всё, — сказал капитан Пенья. — Уже всё.
Софии на мгновение показалось, что парня стошнит или у него начнется истерика, но тот неожиданно ушел в себя, опустив руки, и лишь безвольно стоял, пока Хорхе помогал ему снять скафандр.
— Почему Вильчес не трансформируется окончательно? — раздался у самого уха Софии тихий шепот Терри. — Может, он ждет подходящего случая, чтобы превратиться в чудовище, которое сожрет всех нас?
Женщина содрогнулась.
— Прекрати, Терри, прошу тебя. Видимо, живое существо должно находиться в сознании, чтобы трансформироваться…
— Капитан, у нас проблемы… — в голосе пилота прозвучало нечто столь близкое к панике, что все мгновенно повернулись к нему. — Сюда летят дьяволы. И, похоже, они очень злы на нас.
— Сколько?
Показалось это Софии или Пенья действительно слегка побледнел?
— Шесть! Нет, семь… Восемь!
— Сматываемся отсюда, быстро!
Перегрузка вдавила Софию в кресло. С трудом протянув тяжелую руку, она взяла за руку Терри, чтобы слегка успокоить себя, а в первую очередь — его. Терри словно пребывал в полубессознательном состоянии, под полуопущенными веками блестели белки глаз, приподнятая губа обнажала зубы в странной волчьей гримасе.
— Я должен еще раз это увидеть… — пробормотал он.
— Что?
Ответа она не услышала. Пилот крикнул: «Они нас догоняют!», а мгновение спустя «Вельзевул» покачнулся. И еще раз, одновременно с глухим ударом. И еще.
София и Начо Йенг одновременно вскрикнули.
— Они хотят столкнуть нас в Бездну… — побледнев, прошептал пилот. Руки его столь крепко сжимали рычаги, что под кожей обозначились набухшие вены.
— Держи курс, — рявкнул Пенья. Если он и боялся, то по нему этого не было заметно.
Они начали опускаться. София не знала, насколько быстро, предпочитая не смотреть на высотомер, но они, несомненно, опускались.
— У нас слишком большая нагрузка, — пробормотал пилот. — Если эти ублюдки усядутся нам на крышу, мы ничего не сможем поделать.
— Значит, будем в них стрелять.
— Это идиотизм! — крикнула София. — Они регенерируют, мы их лишь разозлим еще больше!
Пенья посмотрел на нее и отвернулся — молча, не удостоив ее даже пренебрежительного пожатия плеч. В данный момент она была для него чем-то вроде продолжения пассажирского кресла, не более того.