Десятки книг различных жанров, вышедших общим тиражом более двух миллионов экземпляров, переведенных на десяток языков, популярных и сегодня — серьезное достижение для советского писателя, чей жизненный путь закончился в мае 1993 года.
Чтобы придать «человеческое» измерение тексту, хочется закончить эти заметки фрагментами из очерка сына писателя, написанного к 75-летию отца: «Михаил Михеев не стал знаменитым писателем. Но среди писателей нашего города он находится в ряду тех, кого читают едва ли не больше всего. Не было человека, даже не особо читающего, кто бы в те годы не читал книг отца. Он был истинно народно популярен, отцовские книги были на виду, на них мы все росли… Отец всегда попадал в точку. Написал единственную песню в молодости, она стала народной, написал «Тайну белого пятна» — она стала визитной карточкой поколения… Ограничился славой одного города, но воспитал в Сибири целое поколение на бескорыстных принципах… Он наивен. Размаха ему не хватало всегда. Он не читал Сартра, Канта, Ницше, Фрейда… Любимый писатель его и тот всего-навсего Александр Дюма. Ну еще Джек Лондон и Александр Грин…
Отец всегда одевался в чёрт те во что! И обстановки никакой у него никогда не было. И не стыдно… Маленькие радости: на рыбалку съездить, костер развести, «Москвич» свой починить, тридцать лет уже существовавший драндулет… Честолюбия он не имел. В доме все было сделано своими руками, и полки книжные, и шкафы… Это донкихотство его, вид всегда затрапезный и пиджак потрепанный, а он в своей наивной романтической позе все пытается истину восстановить…
Михеев — писатель для действительно простых людей, мастеровитых, умных, талантливых, до сих пор наивно верящих в добро, сказку, фантазию и мечту…»
Критика
Крупный план
Глеб Елисеев
Финиш? Нет, старт!
Только в прошлом месяце мы отметили юбилей знаменитого американского фантаста — и вот получили новую книгу мэтра в переводе на русский язык. Да какую! По масштабности повествования и богатству идей она ничем не уступает его прежним работам. Действительно, для профессионала не так уж сложно воссоздать гибель цивилизации на отдельно взятой планете. А поди попробуй столь же убедительно описать гибель Галактики или даже Вселенной!
Относительно «всеобщего финала» в НФ сложился негласный канон, заложенный еще О.Стэплдоном: происходящее изображать с «высоты птичьего полета». Но Грег Бир привык двигаться своим путем, заслуженно получая новые статуэтки «Хьюго» и «Небьюла». Золотой дубль достался и «Городу в конце времен», где показана гибель всей совокупности параллельных и альтернативных вселенных.
Несколько сюжетных линий сведены в два основных блока. Один рассказывает о событиях, разворачивающихся в условной современности, другой повествует об отдаленном будущем, расположившемся у самого края времени. Но ситуации странным образом связаны друг с другом: реальные происшествия в жизни героев первой сюжетной линии воспринимаются как сон героями из другого времени. В итоге персонажам суждено встретиться, чтобы изменить судьбу Реальности.
При эпической масштабности замысла Бир выбрал удивительно камерный способ его воплощения. Сюжетный блок, повествующий о «нашем» времени, складывается из истории трех людей: бродячего актера Джека Ромера, девушки Джинни Кэрол и странного типа по имени Даниэль Патрик Айрмонк. Все они обладают одним невероятным даром — способностью «перепрыгивать» из одной параллельной вселенной в другую.
В мире же конца времен, где уцелевшие остатки человечества укрылись в единственном городе Кальпе, противостоящем наступлению тотального Хаоса, главными героями становится парочка «древних людей» Джебрасси и Тиадба (за прошедшие триллионы лет люди разделились на множество рас, и герои по своей внешности ближе к неандертальцам, чем к современному хомо сапиенс). В поисках помощи они должны выйти за пределы родного города и отправиться в хаотические зоны, населенные злобными псевдосуществами.
Роман не лишен постмодернистских игрищ: здесь полно всевозможных отсылок к классическим и современным произведениям мировой литературы о конце света, а также скрытых цитат. Два таких «линка» заслуживают отдельного внимания: отсылки к идеям великого аргентинца Х.Л.Борхеса и к одной из величайших НФ-книг начала XX века — «Ночной земле» У.Х.Ходжсона. Концепции пластичной реальности, подвергающейся воздействию со стороны наблюдателя, и книги, фиксирующей ее, не просто взяты из творчества Борхеса. Бир настойчиво популяризирует Борхеса, вводит его в качестве эпизодического персонажа — правда, как вымышленного героя, создателя энциклопедии (и в этом опять же отсылка к творчеству Борхеса — рассказу «Тлен, Укбар, Орбис Терциус»).