На этом остановимся. Сам режиссер настойчиво просил критиков не раскрывать сюжет его фильма. Скажем только, что «Кожа, в которой я живу» создана в логике других лент Альмодовара. Это европейское кино, без пластиковых «идеальных» (как внешне, так и внутренне) голливудских персонажей. Каждый герой — со своим прошлым, со своей драмой. И в центре новый Франкенштейн, столь же страшный и одержимый, как и знакомый нам по классике, но причины его научных экспериментов совершенно другие.
Этот фильм — контрпропаганда силиконово-коллагенового настоящего, которое настолько разъело вневременные представления о «прекрасном», что само тело становится чем-то чуждым, вроде одежды, которую можно снять в любой момент. И психологическое изнасилование, чем занимаются современное общество, желтая пресса, гламур, запросто меняя вес, пол, цвет глаз, способно сломать человека, искалечить, но дух личности все равно не «отформатировать». Во всяком случае, пока…
Анастасия Шутова
Герои экрана
Аркадий Шушпанов
Люди тела
Для подавляющего большинства зрителей артист — это внешность. Красивая, харизматичная или, наоборот, устрашающая. Но развитие экранных технологий многое корректирует.
Нередкий комплимент мастерству: «Одними глазами играет». Однако все чаще и чаще зритель не видит даже глаз актера. Это касается, разумеется, по большей части фантастических кинолент. Раньше взгляд скрывали маски и сложный грим, теперь широко применяется «захват движения», когда от исполнителя в кадре остается лишь оцифрованный «костяк». Эта технология вроде бы похоронила страхи рубежа двадцатого и двадцать первого столетий, когда некоторым казалось, что компьютерная графика со временем грозит вытеснить живых актеров, по крайней мере из дорогостоящих блокбастеров. Время показало несостоятельность угрозы. Знаменитая некогда «Последняя фантазия» оказалась единичным примером. Даже продюсерам стало очевидно, что и в творческом, и в коммерческом плане выгоднее симбиоз артиста и компьютера.
Вместе с тем уже давно сложилась некая генерация актеров, работающих словно бы и в кадре, и за кадром. Их тонкое мастерство — передать грани образа не глазами, а телодвижениями, как будто возвращаясь на новом витке к выразительным средствам немого кино. Кто-то из них параллельно снимается с «открытым» лицом, кто-то нет — в любом случае публика воспринимает и помнит только их движения. О нескольких таких артистах — наш рассказ.
«Отцом» современных «людей тела», безусловно, является звезда немого кино Лон Чейни. Он снялся в полутора сотне фильмов, но наибольшую известность Чейни принесли те картины, где он совершал метаморфозы со своей внешностью. Далеко не все из них были фантастическими. В одной ленте Лон Чейни сыграл «безрукого» стрелка, виртуозно скрывающего до поры до времени наличие верхней пары конечностей. В другой — безногого; до него считалось невозможным так подвязать ноги к телу, чтобы они выглядели культями. Ранним развитием пластических талантов Чейни был обязан своим глухонемым родителям…
Чейни прославился смелыми экспериментами с гримом: он даже стал автором статьи о гриме не где-нибудь, а в «Британской энциклопедии». Актер успел побывать Квазимодо, Человеком-обезьяной, а его коронной ролью стал образ Призрака оперы в первой экранизации романа Гастона Леру (до создания одноименного мюзикла были еще десятки лет). В «Соборе Парижской Богоматери» Чейни был настолько убедителен в им самим изобретенном гриме, что некоторые студийные боссы подумали, будто Квазимодо играет настоящий горбун. Сам Чейни порой довольно сильно страдал от собственных экспериментов, наносивших серьезный вред его здоровью: накладки травмировали ноги, а несовершенные контактные линзы портили зрение, Современники называли его «человеком с тысячью лиц» и шутили: если увидишь таракана, он может оказаться Лоном Чейни.
По мрачной иронии судьбы Чейни скончался от рака горла после того, как сыграл в первом звуковом фильме в своей карьере. Но как настоящий отец-основатель актер заложил династию. Его сын, который снимался под псевдонимом Лон Чейни-младший, прославился канонической ролью Человека-волка, но успел переиграть и других классических монстров — от создания Франкенштейна до сына Дракулы.