Тут было над чем подумать. И когда тяжесть в гравибарокамере сравнялась с тяжестью Дна, то есть стала почти нестерпимой, когда зашипел в клапане воздух, окончательно выравнивая давление, Валентин принял решение ничего не менять. Пока. До времени. Там видно будет. Сначала работа, потом остальное. Если Астра окажется непонятливой, придется оставить ее на Дне. Такова жизнь.
Пройдя Врата, сердечно распрощались. Астра исчезла и растворилась в сером городе, а Валентин первым делом нашел Леонардо Квая.
— Что нового?
— Прибыл «Конкистадор», его собирают, — с готовностью доложил рыжий помощник. — Прибыл Марек Бем, летает по всему торгпредству, адаптируется. Туземцам мы его не показываем.
— Это правильно.
— Он сам на этом настоял.
— Тоже правильно. Туземцы по-прежнему околачиваются у ворот?
— Позавчера еще околачивались, — оживленно сообщил Квай. — С лозунгами: нечестно, мол, что Врата — собственность Терры, даешь свободную миграцию, долой акул межпланетного капитала и прочее единение пролетариев. О чем мы, понятно, сообщили местным властям. Те хоть бы хны. Шумно было. Я даже подумал, что будет штурм. Потом полиция все же вмешалась, когда толпа стала препятствовать проезду по улице…
— Интересно было бы посмотреть на ту полицию, — усмехнулся Валентин.
— А, ничего интересного. Подошли два хмыря с нарукавными повязками, поговорили с туземцами — те и разошлись.
— Мирно?
— Конечно. Это Дно, тут насилия почти не бывает. Полицейские им: чего, мол, стоите почем зря, грыжу наживаете? Вот и все.
— И оружием не пришлось грозить?
— У тех полицейских и дубинок-то не было, — сказал Квай. — Чего лишний груз таскать? А слово, оно ничего не весит. Надо просто знать, как разговаривать.
— Ты знаешь?
— Откуда? Я же не туземец.
Верно. Квай не был туземцем. Он считал дни, оставшиеся до возвращения, и, наверное, зачеркивал клеточки в календаре. Потому-то и был беспечен, по обыкновению экономя мышление. А Валентина информация насторожила.
При каком условии возбужденная орущая толпа безропотно подчинится всего-то двум невооруженным полицейским?
Только при одном: полицейские заодно с толпой, и толпа видит в них главарей.
Валентин пошел доложиться торгпреду. Как обычно, тот лениво плавал в личном бассейне и сейчас же пригласил гостя присоединиться. Распространяя запах хорошего алкоголя, участливо спросил о делах. Не вдаваясь в подробности, Валентин ответил, что дела идут как нельзя лучше.
— Да вы залезайте, залезайте сюда, поплавайте. — Торгпред делал рукой приглашающие жесты. — Не хотите? Напрасно. А вы крепыш… Только, знаете ли, Дно любого крепыша сломает. Оно кого угодно сломает.
— И донников? — спросил Валентин.
— Они давно сломлены. Разве вы не видите? Хотите знать, что я думаю по поводу их стартового комплекса?
— Конечно, хочу.
— Бутафория. — Торгпред икнул. — Они очень стараются, но сами не верят в успех. Кому как не им знать, что такое Дно? С вероятностью в девяносто девять процентов у них ничего не выйдет, и они это прекрасно понимают. Вы спросите: а зачем же тогда они тратят на свою катапульту столько времени, сил и средств? Попытайтесь-ка ответить сами.
Валентин пожал плечами.
— Если все так, как вы полагаете, то резон может быть лишь один: произвести впечатление на Терру, выторговать субсидии… Но вы в самом деле так думаете?
— Я знаю, что такое Дно, — засмеялся торгпред и, нечаянно погрузившись, забулькал. Валентин покинул торгпреда в некотором сомнении. Вот и еще одна версия… Маловероятная? Скорее всего, да, но ведь торгпред верно сказал: Дна и донников лучше него никто не знает… Э! Теория теорией, а катапульта катапультой. Лишь после ее уничтожения теория станет практикой.
Уничтожить. Так решено, а значит, так и будет. Перекрыть донникам выход в космос. Изъять эту мечту у всех их потомков до двунадесятого колена. Накрепко заткнуть эту бутылку с джинном и залить пробку сургучом.
Сколько там джинн из древней сказки сидел в бутылке — тысячу лет, кажется? Приемлемый срок.
Глава 12. Долететь и вернуться