Может быть, Кроха и Ахмад хотят быть ее спонсорами. Может быть. Кип входит в число лучших фрираннеров города, она из тех, для кого архитектура — игровая площадка. А Кроха с Ахмадом, как известно, обожают фрираннерские гонки. И они в курсе, что в прошлом месяце Кип одолела Нарцисо — ну или, по крайней мере, ее спорт-личина это сделала. Узнать ее настоящее имя для Крохи с Ахмадом не проблема. Тем более что кое-какие программки она покупала в их магазине. В Гараже, где гнездуются изготовители мозгухи и великие хакеры от биоинженерии.
Цилиндр открывается. Кип заходит внутрь и терпеливо ждет, пока ее бомбардируют рентгеновские лучи и воздушные вихри. Следуя инструкции, она кладет ладонь на ридер и вздрагивает, когда тот впивается в нее, чтобы взять генопробу. Она таращит глаза перед сканером сетчатки, с готовностью перечисляет свои приставки и усилки для доступа в Гараж, кашляет в синтетическую мембрану, которая, с вакуумным всхлипом заглотив образец, моментально переправляет его куда-то по пневмотрубе. Наконец, стекло перед Кип расходится, и она выходит из цилиндра в необъятный Гараж.
Он действительно огромен, размеры не показаны даже на симуле. Гараж необъятен и ощущается пустым, невзирая на ученых, художников и генжинеров, которым повезло войти в кластер избранных: они трудятся в голографических рабстранствах, играют на эзотерических музыкальных инструментах, творят собственные визуализации, смотрят, как пузырятся и сочатся влагой биохимические водоемы в угаре размножения. Атмосфера насыщена машинным маслом и биологией. Когда зрение Кип, усиленное до почти кошачьей чувствительности, приспосабливается, она понимает, что, за вычетом голограмм, освещен Гараж тускло. Еще тут очень тихо: уши улавливают лишь фоновое низкочастотное гудение и липкие, влажные звуки непонятно откуда.
Она отдала бы все на свете — ну, почти, — чтобы здесь оказаться. Круть в мультитриллионной степени. Не говоря о факторе финансов, менее эротичном, но более актуальном: Кип заканчивает Гимназиум через месяц и паникует при мысли о том, что ей придется жить в доме и под надзором родителей. Нерешительно — в конце концов, ее сюда пригласили — она шлет приветствие в местную эмбиенту:
«Привет?»
Ни один творческий хмырь в луче обзора даже не глядит в ее сторону.
«Отличное приземление. Прошу сюда» На визоре мигает желтая стрелка, показывающая направление.
Кип шагает через лес колонн, впитывая инфу по максимуму, хотя, разумеется, ничего по-настоящему важного ей не покажут. Только пиар.
Кроха с Ахмадом опираются о край смутно освещенного резервуара в половину человеческого роста и глядят внутрь, на заполняющий резервуар гель. Тот идет пузырями, как кипящий рис. Кроха — невысокий, рыжеволосый, весь в татухах; телосложение у него вроде хрупкое, но мышцы прокачаны — итог либо серьезных тренировок, либо корневого ремастеринга. Вероятно, того и другого, ведь Кроха занимается в числе прочего телоинженерией. Ахмад высок и худ, с длинными ресницами, порхающими, как у модели, всякий раз, когда он моргает. Личные аспекты отношений Крохи и Ахмада — тайна для всех; кажется, эти двое не имеют ничего против. Однако их работа — и работа современных чародеев, которых они собрали вокруг себя, — породила серьезный гвалт и, что важнее, принесла им контракты с фантастическими барышами.
Их спонсорство было бы такой везухой.
Ни Кроха, ни Ахмад не поднимают взгляд, хотя явно знают, что она здесь. Подсветка генетического супа придает обоим неземную бледность. Лицо Крохи белесо, как у созданий, всю жизнь проведших под Улицей. Ахмад выглядит так, будто не спал неделю. В порядке эксперимента Кип пробует оттранслировать эти наблюдения в общую эмбиенту.
Ничего не выходит. Они и в самом деле обнесли Гараж абсолютной защитой. Ни фига себе.
— Правило пиара номер один, — говорит Ахмад, не отрывая темных глаз от подсвеченного зеленым резервуара. — Контролируй весь гвалт. Ты можешь сообщить миру, что я не спал неделю, но не стоит доводить до сведения народа, что именно так я выгляжу.
Кип молчит. Что она может ответить? Она просто стоит на месте, позволяя им оценить себя.