- Я не оправдываю себя, но я безумно её люблю.
- Так какого хрена не сказал ей?
- Да она только тебя видела! Димочка то, Димочка сё!
- А теперь Димочка подонок? Ты же… сука, Влад… не рассказал ей, да?
- Я не смог! Боялся, что она меня не простит. Она кричала, что такое не прощают. Много чего кричала. Дим, я не хочу её терять. Дай мне время.
- В смысле!?
- Я понимаю, что это звучит бредово, но прошу тебя дать мне время завоевать её. Я всё ей расскажу о тебе. Обещаю. Просто немного времени мне надо. Дим, я люблю её и не хочу терять.
- Ты понимаешь о чем ты меня просишь? Хочешь, чтобы я остался насильником в её глазах? А если она кому-то расскажет? Если…
- Не расскажет. Для неё это не та тема, которую можно обсуждать с кем-то. Дим, пожалуйста. Я всю жизнь буду тебе должен. Дай мне время! Обещаю, я всё улажу… Скажи, она тебе самому нравится?
- Для меня она ребёнок! Я просто заботился о ней, чтобы её никто не обидел. Дозаботился… От лучшего друга не уберёг!
Дима долго не мог согласиться на его просьбу. Он не хотел выглядеть в глазах этой наивной девочки таким ужасным человеком. Но видя, как отчаянно Влад пытается объяснить свою любовь к ней, сдался. Сам он не влюблялся, но интуитивно чувствовал, видел как Владу тяжело. Зная его много лет – верил.
- Десять дней, Влад. А потом я сам расскажу ей обо всём.
Но десять дней истекли, а Настя не могла его подпустить близко. Влад вновь просил отсрочку, Дима ругался, но в итоге уступал. А потом наблюдал, как Настя страдает из-за своей ненависти к нему, когда встречались в общих компаниях, как пытается всячески уязвить его. К концу года он просто пораньше стал уходить с вечеринок. А через год Влад объявил, что они с Настей решили пожениться. Потом признание отложили на «после свадьбы», а потом Дима и вовсе перестал требовать от Влада признания. В конце концов он для Насти никто, а Влад без ума от неё и кто знает, может у них все получится. Создадут семью и заживут счастливо. Вот только ему жаль было девчонку, которая пребывала в неведении и питала несправедливое чувство, которое, как известно, вредит самому человеку…
И вот сейчас Настя спешно развернула следующее письмо.
Вот уже несколько дней у нас затишье. Может как перед бурей? Странное ощущение покоя. Но тоска гложет изнутри. Мне очень её не хватает. Её улыбка и тот мимолётный поцелуй это всё, что мне осталось. Я больше не помню её запаха и образ постепенно стирается. Мне остались лишь воспоминания, как я обнимал её укутывая в плед, как заходил к ней по вечерам пожелать спокойной ночи, а потом сидел и смотрел как она спит, гладил по волосам и наполнялся энергией от её еле уловимого дыхания.
Тот день, когда ты пришёл и сказал, что нашёлся её жених и он приехал чтобы забрать её, стал для меня одним из самых трудных. Не мог поверить, что кто-то может приехать и забрать её у меня. Жутко ревновал и придумывал миллион причин, чтобы никому не отдавать её. Одному богу известно как я сдержался в тот день…
- Неужели её забрали у него? – вслух подумала Настя вставая, чтобы сделать ещё горячего чаю.
Она поставила перед собой кружку и вновь взяла письмо.
В ту последнюю ночь Вика спала очень плохо. Посреди ночи я проснулся с тревогой и прислушался к тишине в квартире, но мне казалось, что из её спальни доносятся её тихие стоны. Я вскочил и зашёл без предупреждения. Она плакала во сне и мучительно кривилась, сжимая в кулаке одеяло. Я начал будить её. Вика мгновенно проснулась и не сразу поняла где находится. Метнулась от меня на другой край кровати, прикрываясь одеялом. Я быстро включил свет.
- Вика, солнышко, это я, Дима. Детка, посмотри на меня…
Вика осознанно, но напугано водила взглядом по интерьеру, а потом повернулась на мой голос. Она тяжело и часто дышала, при виде меня её охватывала паника, она совсем растерялась. Всхлипывала, а по щекам катились слезы.
- Вика, малыш… тише, родная. Тебя никто не обидит. Ты в безопасности, милая. Ты ведь меня знаешь? Я Дима. Дима, ведь помнишь? Посмотри на меня. Пожалуйста, детка, успокойся.
Я не знал что и как правильно делать, я говорил то, что само выходило от сердца. Пару минут Вика усиленно боролась со страхом и сомнениями. Видно было, что она полностью всё осознает, от её замкнутости не осталось и следа. Это была вполне здоровая, но напуганная девочка. Подозреваю, что именно в этот момент она вспомнила все кошмары её заточения и страх перед тем, что она вновь там, овладел ею. Я старался говорить уверенно, мягко и тихо. Медленно протягивал руку. Она теперь не в глаза смотрела, а полностью окидывала взглядом, как обычный человек.